Реставрация в России

90-е гг. перевернули многое, и не только в нашей культуре. Отступление интеллектуалов от своих традиционных ценностей — явление отнюдь не специфически российское. По всему миру после 1989 г. у великого множества людей возникло ощущение, будто история окончена, а, следовательно, науке и искусству остается только одна задача — развлекать и ублажать победителей. Но все же ситуация в современной России по-своему исключительна. Как говорили герои Тарантино, «все дело в маленьких различиях». На Западе, даже в эпоху неолиберализма, никому не придет в голову публично отказаться от того, что составляет суть творчества. У нас же крах советской системы и ее ценностей полностью освободил интеллектуалов от химеры совести. Ведь вместе с официальной советской идеологией потерпела крушение вся существовавшая в этом же обществе система этических норм, включая даже диссидентскую этику, тоже вырабатывавшуюся многолетним опытом жизни при советской власти.

Ценности поколения 60-х гг., доминировавшие у нас аж до конца 80-х, ушли в прошлое. Им на место пришли не новые ценности, а лишь новые соблазны. Именно они заполнили образовавшийся вакуум, став, по сути, единственным мотивационным фактором. Деятели культуры с первого же дня преобразований поторопились стать частью новой элиты, пренебрегая не только своими менее удачливыми коллегами, но и требованиями собственного ремесла.

Они радостно принялись восхвалять законы денежного обмена, забыв, что даже во времена европейских буржуазных революций делать это публично было не принято. Великий художник Давид не писал картины, героизирующие труд лавочников. Он изображал гражданские добродетели древних римлян, с которых лавочникам предстояло брать пример.

Власть нередко героизировали и поэтизировали. Даже власть жестокую и тираническую. Многие красивейшие монументы воздвигнуты в честь правителей, мягко говоря, не отличавшихся гуманностью. Лондон буквально набит статуями генералов, выигравших какую-нибудь маленькую войну с малоизвестным африканским племенем. Но ни одного памятника не поставлено героям биржевых спекуляций.

Мещанин не может быть предметом поэзии. Брокеры и лавочники антиэстетичны. А уж чиновники — тем более. И если они господствуют в обществе, отсюда не следует, что их можно представить в качестве идеала. Западная буржуазия всегда понимала это. Но в России нет и никогда не будет настоящей буржуазии, а потому новые хозяева жизни искренне верят, что их узкий «профессиональный» взгляд на мир и есть образец для всех и вся. До классового интереса им подняться не дано. Максимум, о чем они могут заботиться, это об «имидже».

Разумеется, люди, принявшие подобный взгляд на мир, продолжают писать книги и снимать фильмы. Что из этого получается, рассказал Виктор Пелевин: «Черная сумка, набитая пачками стодолларовых купюр, уже стала важнейшим культурным символом и центральным элементом большинства фильмов и книг; а траектория ее движения сквозь жизнь — главным сюжетообразующим мотивом. Точнее сказать, именно присутствие в произведении искусства этой большой черной сумки генерирует эмоциональный интерес аудитории к происходящему на экране или в тексте. Отметим, что в некоторых случаях сумка с деньгами не присутствует прямо; в этом случае ее функцию выполняет либо участие так называемых “звезд”, про которых доподлинно известно, что она у них есть дома, либо навязчивая информация о бюджете фильма и его кассовых сборах. А в будущем ни одного произведения искусства не будет создаваться просто так; не за горами появление книг и фильмов, главным содержанием которых будет скрытое воспевание “Кока-колы” и нападки на “Пепси-колу” — или наоборот»8).

К искусству все это отношения уже не имеет. А искусство все же нужно. Деятели культуры, бросившиеся в объятия банкиров, так же бесполезны для капитализма, как и для сопротивления ему. Точнее, они бесполезны именно в качестве творцов, в качестве тех, кто дает жизни этическое и эстетическое измерение. Но они являются ценным приобретением для любой элиты с точки зрения пропаганды. И чем больше их реальные творческие заслуги в прошлом, чем более порядочными людьми они зарекомендовали себя в предыдущей жизни, тем ценнее они сегодня для любого злого дела.

В обмен на премии и награды люди произносят речи, угодные тем, кто эти награды дает и премии спонсирует. Начальники и спонсоры меняются: можно даже публично покаяться, что, допустим, с Ельциным ошиблись. А потом найти нового покровителя и делать все то же самое. Побочно можно еще и заниматься привычным киношным или театральным ремеслом — успех теперь не надо завоевывать, он гарантирован прошлыми заслугами и эффективной работой средств массовой информации.