Ресурсное государство

Репрессии при советском социализме — примерно такой же инстру­мент управления ресурсной организацией государства, как полити­ка учетной ставки при капитализме. «Посадки» могут быть массиро­ванными (массовые репрессии) или локальными, в зависимости от задач, которые ставятся государством. Важно, что в ресурсном го­сударстве они всегда остаются способом регулирования ресурсных потоков, а не результатом применения закона, перед которым все равны.¹³ Ведь усилия государства направляются на такую организа­цию распределения ресурсов, которая исключала бы их воровство. А крадут их всегда, на то они и ресурсы. Государство вынуждено са­жать и тех, кто распределил ресурсы так, что их украли, и тех, кто украл. Иного, как говорили перестроечные публицисты, не дано.

Спецификой советского социализма являлось то, что репрессии стали инструментом формирования «трудовых ресурсов». В ходе репрессий социалистическое государство использовало осужден­ных за нарушения порядка управления (а не закона) как «трудовые ресурсы»¹⁴ и обучало людей тому, как идеологически правильно пользоваться разнаряженными им ресурсами.

Совсем не случайно те времена, которые некоторые апологеты со­ветского социализма считают расцветом государства, хронологиче­ски совпадают с наибольшим размахом государственных репрес­сий. Потоки мобилизованных государством ресурсов невозможно поддерживать, если периодически не вычищать тех, кто пытается их перенаправить в другие русла. С другой стороны, в периоды де­прессий государственные репрессии исчезают как институт. На сме­ну им приходят негосударственные репрессии, поскольку вместе

¹³ Термин правовое государство в принципе не относится к ресурсному государству, где традиционному праву нет места. Вместо права — социалистическая законность, основан­ ная на политической целесообразности. Политическая практика отечественного социализ­ ма всегда представляет собой некую форму реализации репрессивной технологии, иногда относительно мягкой, как сейчас, иногда чрезвычайно жесткой. Д.Фельдман, например, отмечает, что в сталинском уголовном праве преступление есть нарушение порядка или ре­ жима, а не нарушение закона. Репрессии в социалистической законности были (и оста­ ются) борьбой с нарушением установленного строителями социализма порядка, в первую очередь в использовании ресурсов (Д.Фельдман. Терминология власти. Советские поли­ тические термины в историко-культурном контексте. М., 2006).

¹⁴ Принудительный труд. Исправительно-трудовые лагеря в Кузбассе (30-50-егг.). Т. 1. Кемерово, 1994. См. также: М. Колеров. Военнопленные в системе принудительного труда в СССР (1945-1950)//Отечественные записки. 2003. №3.

19

■- ■

V -**

^ л!

Симон Кордонский

с ресурсами государство теряет репрессивные функции. Размах ре­прессий, проводимых новыми распорядителями ресурсов, в целом fo ничуть не меньше, чем те, которые осуществляет государство, ко­гда полноправно рулит ресурсными потоками. Негосударственные репрессии интерпретируются как рост преступности. Может быть, в ресурсном государстве действует «закон сохранения репрессий», обеспечивающий поддержание ресурсных потоков.

Общеизвестно, что в СССР были хронические дефициты (продо­вольствия, ГСМ, товаров народного потребления и пр.), из которых социалистическое государство пыталось выходить неспецифиче­скими для него методами, минимизируя репрессии или сочетая их с «экономическими реформами». Хрущевские и косыгинские ре­формы перемежались маломасштабными шелепинскими и андро-побскими «поездками» директоров магазинов и заводов, несунов и расхитителей социалистического имущества, а также борьбой с алкоголизмом как явлением, ухудшающим качество трудовых ре­сурсов.

Такие ревизионистские действия только загоняли проблемы кон­центрации иуправления распределением ресурсов вглубь, расхола­живали аппарат и способствовали формированию «антисоветских» тенденций в общественном мнении. Ревизионизм руководства СССР, выразившийся в отходе от практики широкомасштабного ре­прессивного регулирования, привел в конечном счете к великой депрессии ресурсной организации: всеобщему дефициту ресурсов, перестройке и распаду СССР.

Перестройку и все, что за ней последовало, принято считать полным крахом советского социализма. Но никакого краха основ социализ­ма (кроме пустой к концу 80-х годов идеологии) не было. Основы-то как раз остались.