Ретривер (СИ)

— Надо его сначала помыть, а то весь потный.

— Гар, да ты эстет, — протянул незнакомый голос. — Может, еще смазку попросишь?

— Слушай, Игорь, а ты уверен, что ничего не будет? — снова спросил тот Гар.

— Не будет. Я позабочусь, — слишком уверенно ответил Игорь, и у Яра промелькнула жуткая мысль — он его убьет. Не здесь, и не сегодня, а когда наиграется. Ярослав зло завыл, пополз вперед, обдирая кожу о камешки. Нет, пусть повозятся с ним, раз так хотят трахнуть.

— Слепой уебок, — прошипел Игорь и крикнул одному из своих дружков: — Хватай за ноги и потащили к воде, раз Гарик у нас так брезгует.

В две руки Яра подняли, будто он ничего и не весил, сжали предплечья и ноги до синяков, а потом окунули пару раз в воду. Со стороны это могло бы показаться весельем, забавой полупьяных ребят над другом, а не групповым изнасилованием. Ярослав считал в уме до десяти, сбивался и снова считал. После аварии он привык к боли, можно сказать, его болевой порог вырос многократно, он не боялся вывихов и ушибов, и так считая себя получеловеком. И если бы Игорь с дружками его просто избили… Но нет, групповое, мать его, изнасилование. Больные ублюдки, которых надо было в колыбели кастрировать!

Помутнение рассудка, состояние аффекта, детская травма — вот как в судах это оправдывали… Чушь собачья! В каком месте у этих троих детская травма? Они уроды и садисты — вот и все.

— Сейчас я тебя поглубже помою, — с хрипотцой прошептал на ухо Яру Игорь и резко всунул два пальца в напряженный анус. Ярослав зашипел и попытался боднуть того головой, но кто ж ему это позволил, сжав горло в локтевой захват. Игорь трахал его пальцами под водой, начиная явно заводиться. Ярослав пытался лягнуть ногами другого парня, но тот держал крепко.

— Надо связать ему ноги или лучше растянуть, — сказал друг Игоря.

— Отличная идея, — ухмыльнулся Игорь и загнал три пальца. Ярослава прострелило болью, но он продолжал считать — главное, не отключаться.

Последняя и самая болезненная попытка ударить Игоря закончилась сломанным носом. Он ударил его по лицу в полную силу, а потом прошелся по ребрам, животу и паху.

— Может, тебе его, нахрен, отрезать, а Ярославушка? — больно сжимая член, спросил он скорчившегося на земле Яра. — Двух твоих дырок нам хватит. И учти, попробуешь укусить, вырву все зубы.

Ярослав пытался собраться в кучу, мысленно закрыться, отключиться от происходящего. Тело можно восстановить, его тело сильное, он должен дождаться…

Его перевернули на живот, кинув под него какую-то вонючую подушку или куртку, чтобы поднять бедра. Ноги и правда растянули до боли, привязав к каким-то самодельным кольям. Кляп изо рта не вынули, из чего Яр понял, что начнут сразу снизу. Руки его занемели, на бедрах он чувствовал что-то липкое и теплое… кровь… нос распух и дышать становилось очень тяжело, хорошо, что кляп закрывал рот не настолько туго.

«Нельзя отключаться», — повторял он себе, но в голове плыл туман.

Грубые руки больно сжали голые ягодицы и раздвинули. Резкий удар по ним разогнал туман в голове Яра.

— Не зажимай свою дырку! — рявкнул на него Игорь и приставил головку члена ко входу.

«Не отключайся!» — мысленно крикнул себе Яр и сжал до хруста челюсть, готовясь к еще большей боли. К адской боли.

Но ее не последовало. Что-то огромное пронеслось над ним и смело Игоря. Послышался задушенный вопль и жуткий хруст костей.

Раз. Два. Три.

Ярослав прислушивался к звукам, поворачивал голову, но ничего не мог уловить. Ветер шумел в верхушках деревьев, солнце припекало голую кожу, пахло лесом и кровью, но Яра колотило в ознобе от страха. Он чувствовал всем телом, что оно рядом, выжидает, готовится. А вдруг оборотни во второй ипостаси настоящие звери? Вдруг Оникисим ему врал…

— Ярушка, — хриплый родной голос позвал его, а теплые руки бережно стали развязывать узлы на руках и ногах. Когда его аккуратно подняли и притянули к себе на грудь, Ярослав весь забился от пережитого кошмара, затрясся, завыл. Он не мог нормально плакать, поэтому царапал пальцами все, до чего мог дотянуться: плечи, грудь, шея, спина. Ониксим его не останавливал, лишь бережнее убаюкивал в руках. От мужчины пахло мускусом и лесом, пахло нагретой на солнце шерстью, пахло силой и мощью, и Ярослав вжимался в голую грудь Ониксима, не чувствуя своей боли, прячась от нее в крепких объятиях.

Он прошелся рукой до живота, ниже, еще ниже и рвано выдохнул. Ониксим был совершенно голый и предельно возбужденный, его мускулы вибрировали, будто он огромной силой воли сдерживал себя.

— Все закончилось, — тихо сказал он на ухо Яру и поцеловал в висок, — Больше никто тебя не обидит. Обещаю.

Ярослав знал это. Он сам слышал, как хрустят кости в пасти Зверя, но страха больше не было. Он сильнее прижался к груди Ониксима и потерял сознание.

Спустя месяц