Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Если верить Кевину Пирсу, музыкальному публицисту, который застал движение ретромодов в подростковом возрасте (а сами моды появились почти на пятнадцать лет раньше), то «эта эпоха была потерянной. Не было абсолютно никакой информационной основы, за исключением пары книг и пластинок, при условии, что ты смог их отыскать». Моды первой волны к тому времени достигли среднего возраста и пришли к обыденной повседневности, которой так когда-то страшились. «Временной разрыв между двумя этими субкультурами был слишком велик, чтобы знания передавались между братьями и сёстрами, и слишком мал, чтобы обеспечить коммуникацию между родителями и их детьми», — утверждает Пирс. То есть, чтобы понять это культурное явление, требовались недюжинное трудолюбие и усердие. «Ты не мог просто пройти

вдоль по улице и одним махом купить все пластинки, не было де сятков сборников. То же самое с одеждой. Позже, когда мода прошла, было полным-полно спекулянтов, продававших одежду модов. Но вначале, когда эта субкультура только зарождалась, приходилось рыться в развалах на благотворительных распродажах и блошиных рынках. Даже книги, из которых можно (>ыло почерпнуть хоть что-то, покупались с рук. Это было особое увлечение: нужно было собрать картину воедино из тысячи мелких осколков». Пирс описывал движение ретромодов как

ПОВЕРНУТЬ ВРЕМЯ ВСПЯТЬ

■ возрождение интереса, но не перерождение сути», и потому в бешыией степени оно походило на «возрождение традиций начала шестидесятых», нежели на очередную ретрозабаву. Эта < убкультура была сформирована под сильным влиянием антуража постпанковского культурного фона. И это то, что отличало гг от северного соула, который базировался на шестидесятниче-

■ mix попытках уйти от мрачной повседневности с помощью му-1ыки и красивой одежды. Музыкальные группы, приверженцы новой субкультуры, в своей музыке акцентировали внимание па гнетущей обстановке, вызывающей стойкое желание уйти

■ >i реальности, а не предлагали средства, которыми этого можно аобиться. Их музыка впитала в себя все разрушенные надежды

■ см и десятых, которые породили панк-рок.

The Purple Hearts, группа, ранее известная как панк-коллек-| и в T he Sockets, позаимствовала своё название (распространен пая среди модов шестидесятых разновидность амфетамина) Hi одного из альбомов группы Small Faces. Они были родом п 1 Ромфорда, что в Эссексе, из той же пригородной части Лон-Iona, из которой вышли The Jam (их родным городом был Уо-| ппг в графстве Суррей). На одной из лучших песен The Purple

I Ic.irts «Frustration» Роберт Мэнтон, уподобившись Роджеру !< >лтри, стенал о всепоглощающей посредственности: «У меня

■ < I в чувство безысходности, / Я ношу его как одежду. / Но ко-

■ I к >м этот слишком тесный, / И башмаки чересчур тяжелы».

II I ice не «I Can’t Stay Неге» он с ещё большим надрывом сетовал щ клаустрофобную рутину сельской жизни и тягостного одно-

■ >|ч>лзия пути из дома на работу в город: «Просыпаясь утром как

■ I юхмелья, / Я еду на работу с толпой людей / И ощущаю себя

ничтожеством». Из всех потенциальных флагманов движения ретромодов, ближе всего к уровню величия The Jam подобрались The Chords с песней «The British Way of Life». Раскрывая панораму предсказуемых будней, слова этой песни поразительным образом сочетали в себе восторг и удручённость. Рабочие будни, проведённые в офисе (где «Они даже не знают как меня зовут. / Мне так одиноко. / Они наблюдают, как я старею»), перетекали в походы в паб (где «Я глотал свои мечты, как пиво»), а каждые выходные были футбольный матч и традиционная воскресная ругань с женой. Но в припеве солист вдохновлённым и смиренным голосом поёт: «Это моя жизнь!» (приём, который использовали The Small Faces в своей песне «Itchycoo Park»), словно взмывая над проблемами и взирая на мелкобуржуазную жизнь с ликующим презрением к мелочам и замечая, как она прекрасна.

РАНЬШЕ

Но если основной посыл «The British Way of Life» заключался в том, что жизнь британского общества в конце семидесятых была рутиной и ничто не предвещало перемен, возникает вопрос: зачем новая субкультура тратила свои силы на столь тупиковую тематику, с которой всё предельно ясно? Почему нельзя было отбросить в сторону гитары и взяться за синтезаторы? Или, на крайний случай, попытаться обратиться к традициям чёрной музыки и примкнуть к южанам, которые в то время развивали джаз и фанк? В этом заключалось внутреннее противоречие обновлённой субкультуры модов: они предали базовый принцип модернизма, который подразумевает стремление быть на передовой, быть впереди всех.