Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

С какой стати новые моды оделись в поношенные лохмотья субкультуры и прислушивались к отголоскам устаревшего звучания? Можно предположить, что они просто слишком буквально восприняли лозунг панк-рока — «Будущего нет» и, решив, что часы, отсчитывавшие время поп-культуры, остановились, захотели прожить заново славные дни музыкальной истории. Но, возможно, объяснение намного проще и банальней: прошло достаточно времени, чтобы прошлое стало экзотикой. «Когда The Purple Hearts впервые услышали The Creation, для них это было действительно в новинку», — считает Кевин Пирс. В 1949 году для Макса Джонса джаз Нового Орлеана оказался доста-

точно забытым, чтобы выдать его за нечто новое. Аналогичным образом произошёл временной скачок и в контексте поп-му-(ыки семидесятых. Всё рано или поздно уходит в историю

ПОВЕРНУТЬ ВРЕМЯ ВСПЯТЬ

0 становится лишь грудой воспоминаний. В 1979 году, задолго до моды на рокументалистику и фотокниги, основу банка памяти составляли музыкальные записи. Этот неуклонно растущий фонографический архив служил основным ресурсом, катализатором для воображения. Хотя в равной степени он мог провоцировать леность и ущербность. Ты мог исследовать его как бе-/юе пятно на карте и насыщать свою жизнь чем-то необычным. А мог использовать его в качестве убежища.

ЖИВЫЕ МЕРТВЕЦЫ

1 1а первый взгляд нет никого более далёкого от идеологий модов и приверженцев северного соула, чем «мёртвоголовые». Стадо, которое неуклонно следовала в турне за своими идолами The ( hateful Dead в течение семидесятых, восьмидесятых и в начале девяностых. Когда в середине шестидесятых поп-культура свернула на тропу психоделии, это вызвало недовольство многих 11риверженцев модернизма и привело к возникновению северно-I < > соула. Легко можно представить себе отвращение, с которым фанаты северного соула или Secret Affair отнеслись к эстетике <мёртвоголовых»: длинные слипшиеся волосы и опухшие лица,

• Урезанные джинсовые шорты и свободные одежды в безвкусном сочетании ярких цветов и всех оттенков коричневого. Му-и.иса The Grateful Dead — залихватские гитарные соло, староре--кимные грувы, немощные «седовласые» гармонии — с большой | т яжкой могла быть под стать восприимчивым модам.

И несмотря на всё это, можно провести на удивление много | мраллелей между сценой северного соула и философией «мёрт-поголовых». В обоих случаях речь идёт о почти сектантских паломничествах в конкретные клубы или на разовые мероприятия, в «храмы звука», где происходило некое ритуальное дости-ач ние массового экстаза. На длительных концертных шоу The ( hateful Dead и всенощных вечеринках северных клубов громкая музыка и наркотики накрывали с головой слушателей и воз-

носили их на коллективные эмоциональные высоты. Шоу The Grateful Dead славились ответной реакцией публики на звуки, которые издавались со сцены. Как описывал это действо журналист Бёртон Вулф, их музыка была в такой же мере «руководством к танцу», в коей слыла духовной пищей, способной «украсть сознание». Разнообразные в своей пластике танцы северян сочетали акробатические этюды и замысловатые движения ног. Раскрепощённые и плавные, танцы «мёртвоголовых» были прямым наследием «невменяемого» стиля, который появился в шестидесятые на танцевальных площадках Сан-Франциско, в клубах Fillmore и Avalon и массовых мероприятиях, таких как Be-Ins. Разнузданные и асексуальные, эти тайные телодвижения были результатом «поиска формы, которая порождает хаос», как охарактеризовал их гитарист группы The Grateful Dead Джерри Гарсия. Но, как и северяне, публика на концертах группы всегда была на ногах, двигаясь в такт музыке.

РАНЬШЕ

Главное, что объединяет «мёртвоголовых» и северный соул, — это жёсткий акцент на определённых моментах шестидесятых и поддержание в них жизни, что, в свою очередь, нарушает ход исторического времени поп-культуры. Ни та ни другая субкультура не были ретро в чистом виде, но являли собой пример субкультурной настойчивости. «Хранить веру» было магистральной идеей обоих движений, которые центром своего функционирования провозглашали единение, чувство общности, рождавшееся от сопротивления массовым пристрастиям, «неправильному» мнению большинства. Как говорил Том Константен: «Тогда, в шестидесятые, было прекрасное чувство единства, и я думаю, что львиная доля энергии и силы феномена The Grateful Dead была завязана именно на этой общности». Можно провести ещё несколько параллелей между северным соулом и «мёртвоголовыми» в том, как антикоммерческая риторика сочеталась с бурной предпринимательской деятельностью, как, например, в случае с побрякушками ручной работы (наручные браслеты из конопли, ювелирные изделия, вязаная одежда) и сувенирами The Grateful Dead, которые продавались на парковках возле мест проведения концертов группы (что, в общем-то, не сильно отличается от того, как на вечеринках се-