Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Такие группы, как The Chesterfield Kings, путём невероятных усилий добивались аутентичности в причёсках, одежде, обуви, инструментах, гитарных процессорах и усилителях. Их слушатели трудились над своим внешним видом ничуть не меньше. Они тусовались в лос-анджелесском Cavern Club — тоннеле между разными эпохами, возведённом Шоу на Голливудском бульваре в 1985 году. Благодаря усилиям Шоу Лос-Анджелес на некоторое время стал столицей гаражного рока новой волны. Но ретророк начал набирать силу и на Восточном побережье, где группа The Fleshtones примеряла на себя роль The Flamin’ Groovies, ставших в своё время рупором гаражного госпела. В 1983 году, спустя семь лет после основания группы, певец и кудесник бубна Питер Заремба мог позволить себе утверждать, что The Fleshtones были «одной из самых влиятельных групп своего времени», даже несмотря на то, что группа была вторична во всех аспектах своей деятельности. В конце семидесятых — начале восьмидесятых отчаянное стремление заполнить постпанковский вакуум привело к возникновению множества ретротрендов: ска, рокабилли, соул шестидесятых, психоделия, гибрид панк- и кантри-музыки под названием «ковбойский панк» и многие другие. Такое отступление к устоявшимся музыкальным формам отчасти было иллюстрацией усталости от новшеств, полётом в направлении от отталкивающих экспериментов групп постпанковского периода. Но, с другой стороны, в этом был своего рода утопический импульс, мотивирующий ретроградов. Будущее, а точнее, то неизведанное, к чему всегда стремились апологеты постпанка, в обязательном порядке приводило их к абстрактному и резкому звучанию. Вспоминая золотой век, становится понятно, что эта утопия вполне могла воплотиться в жизнь, потому что были конкретные ориентиры, к которым необходимо было стремиться: чёлки, детройтское барокко, крой костюмов. Этот рай стиля и совершенных форм однажды уже был создан и оставил после себя несметное количество священных реликвий в виде реальных артефактов или их изображений, бережно хранящихся в архиве популярной культуры. Авангардизм и «ретроградство» (термин, введённый в обиход Элизабет Гуффи) весьма близки по темпераменту: абсолютизм, фанатизм, поиск. Мотивируе-

РАНЬШЕ

мые неудовлетворённостью современностью, оба эти течения призваны цепляться сознанием за недостижимое, за миражи, которые всегда оказываются на шаг дальше, дальше в будущем или глубже в прошлом. Равно как авангардисту жизненно важно доходить до всё новых и новых крайностей, ретрограду необходимо беспрестанно охотиться за новыми реликвиями, которые захоронены в самых отдалённых тайниках древности. Эта общность в поиске заветных «где» и «когда» в полной мере объясняет, почему некоторые люди так легко переходят от авангарда к ретроградству, а то и вовсе одновременно плывут по курсу обоих культурных течений. Арто Линдси, например, основал крайне радикальное в своём звучании трио DNA, но при этом играл и в ретрогруппе The Lounge Lizards; или Лидия Ланч, которая колебалась между грубым примитивизмом (группы leenage Jesus and the Jerks, Beirut Slump) и более доступными fтипизациями (кабаре в её сольной пластинке «Queen of Siam» или традиционная рок-музыка коллектива 8-Eyed Spy). Я лично был свидетелем конкурентной «борьбы» между авангардом и ретроградством как доминантными творческими основами, когда увлёкся шестидесятническим гаражным панк-роком. В начале восьмидесятых, когда энергетика постпанка поблекла, возникло затишье, в период которого современная культура заметно деградировала и самыми важными событиями поп-культуры того 11ериода были сборники гаражного рока шестидесятых. Отправ-I юй точкой для меня, как и для многих других, послужили первые несколько выпусков сборников «Pebbles», одной из самых влиятельных серий того времени, которая выходила ещё с 1978 года и была, как я недавно выяснил, делом рук Грега Шоу. Как следует из названия, по аналогии с «Nuggets», информационным поводом для этих пластинок служили гаражные группы, слишком неприметные для Ленни Кая — никаких громких хитов, всколыхнувших Америку в середине шестидесятых, просто рядовые группы, выпустившие по нескольку пластинок на мест-иых лейблах и исчезнувшие с горизонта. В начале восьмидесятых было много тех, кто пытался подражать серии «Pebbles», — с борники под названиями вроде «Boulders» (есть что-то общее, 11C так ли?) и «Mindrocker».

БУДУЩЕГО НЕТ