Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

костюмы, постеры, нотные тетради и обложки альбомов. В зале про пятидесятые можно увидеть билет на музыкальный круиз («The Floating Festival of Jazz») из Лондона в Маргит, который состоялся в 1958 году, или наглазную повязку от группы Johnny Kidd & The Pirates. В зале шестидесятых висит платье, в которое была одета билетёрша на премьере фильма «Вечер трудного дня», и, например, ситар, на котором играл Джастин Хейворд на альбоме группы The Moody Blues «In Search of the Lost Chord». Зал панка следует за залом глэм-рока, в котором демонстрируется костюм Измождённого Белого Герцога (Дэвида Боуи), дополненный пачкой Gitanes в кармане жилетки. Приветственная табличка информирует посетителей о том, что панк был «шокирующим, удивительным и разрушительным», но на самом деле ни одно из этих определений не подходит к тому, что представляют собой безжизненные объекты на экране монитора, будь то сломанная надвое гитара Пита Шелли или сет-лист The Stranglers, ну и так далее.

СЕЙЧАС

Перелистывая спроецированные на стену иконки с темами, посвящёнными панк-року, я остановился на заголовке, который указывал на сотрясший земной шар удар 1977 года: «Музыкальная пресса борется за то, чтобы верно отразить сущность панк-рока». Несомненно, что британские музыкальные издания так и не смогли придумать удовлетворительного нового языка и определить масштабы такого явления, как панк-рок, а использовали свой уже накопленный багаж. Так, The Clash были наречены «новыми The Beatles», The Jam — «новыми The Who», The Stranglers — «новыми The Doors» и так далее. Возможно, эти конкретные примеры очень правильны по своей сути, но в то же время грустно от того, что в единственном месте, где музей посвятил себя музыкальной прессе, он не только принизил её роль как культурного агента, но и признал, что британская пресса неправильно донесла суть панк-рока до читателя. На самом деле не будет преувеличением сказать, что еженедельники Соединённого Королевства, такие как NME, Sounds, Melody Maker, были основной сценой, на которой панк мог полномасштабно разыгрывать свою драму, ведь множество выступлений были запрещены, а ротация на радио сведена к миниму-

му. Так что музыкальная пресса была платформой, на которой панк формировался, развивался и расходился по стране и всему свету. Музыкальные СМИ не только фиксировали историю в реальном времени (как может только пресса, в то время как музеи фиксируют лишь прошедшее), они помогали создавать эту историю, будучи настоящей созидательной силой внутри нового культурного феномена. Сарказм в статьях музыкальных газет напомнил мне о знаменитой «одноразовой» колонке в журнале NME, подготовленной известной активисткой панка Джули Бёрчил. Заметка, написанная в октябре 1980 года, когда бескомпромиссная идеалистка Бёрчил была озлоблена и разочарована, начиналась так: «Есть два разных взгляда на музыку. Узколобый, обладателем которого я и являюсь и который заключается в том, что если пластинку выпустили не Sex Pistols или Tamla Motown, то её можно не замечать. Но как же это беспонтово! Это взгляд капризного старого панка. Но альтернатива ему - единственная! - ещё ужасней, это — вера в „БОГАТУЮ ПАЛИТРУ РОК-МУЗЫКИ“». И она ссылается на серию телепередач под общим названием «История Рока», в которой не было ни слова о Sex Pistols. Затем Бёрчил выносит приговор: «Этому может быть одно объяснение... страх. Все просто хотят забыть об окружающих их ужасах и вернуться к „нормаль-ной“ жизни. Кругом так много самодовольных идиотов, которые считают себя бунтарями, но всё, что может вместить в себя „БОГАТАЯ ПАЛИТРА РОК-МУЗЫКИ“, мертво душой». Рок, как и рок-журналистика, всегда питался духом противоборства, но враждебность, подобная навязчивой идее, которая подпитывала резкие высказывания и враждебную риторику Бёрчил, сейчас распространилась повсеместно. Рок-музеи, такие как British Music Experience, представляют собой триумф толерантности, и даже такие тревожные темы, как Sex Pistols, аккуратно вкраплены в неё. Война между старой и новой «волнами» теперь уже в далёком прошлом, и в этом сама суть музеев: они показывают музыку, пренебрегая конфликтом, всё красиво упаковывается в комфортной и располагающей атмосфере. Например, Джонни Роттен уже в зрелом возрасте и будучи не таким радикальным, как раньше, признаёт, что его знаменитая фут-

ПОП-КУЛЬТУРА ЗАЦИКЛИЛАСЬ НА САМОЙ СЕБЕ

болка с надписью «Я ненавижу Pink Floyd», благодаря которой он стал вокалистом Sex Pistols, на самом деле не значила ничего, и он вполне себе любил творчество вышеуказанной группы (причём не только в эпоху Сида Баррета, но и в период «The Dark Side of the Moon»). Элвис Костелло — злобный ньювей-вер, который когда-то говорил омерзительные вещи о дряхлых американских хиппи Стивене Стиллсе и Бонни Брамлете, теперь участвует в телешоу «Spectacle», берёт интервью у таких людей, как Джеймс Тейлор и Элтон Джон, и рассуждает при этом об их общей любви к корням американской музыки.

СЕЙЧАС