Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Какие, однако, жалкие цели. Если вы получите возможность путешествовать во времени, неужели вы не помчитесь прямо к колыбели Адольфа Гитлера, чтобы задушить его подушкой? Или в Мемфис в 1968 год, чтобы предупредить Мартина Лютера Кинга и попросить его не выходить на балкон в номере отеля? Наверняка, вы бы захотели стать свидетелем Геттисбергской речи Линкольна, или увидеть Древний Рим во всём его великолепии, или посмотреть на динозавров. Ну хорошо, допустим, вы — музыкальный фанатик, тогда вы отправитесь в Гамбург, чтобы увидеть The Beatles, или умчитесь далеко в будущее, чтобы узнать, чем будут козырять хит-парады в третьем тысячелетии.

СЛИШКОМ МНОГО, НО ВСЁ ЕЩЁ НЕДОСТАТОЧНО

Вплоть до начала нового тысячелетия музыкальные коллекции были весьма ограниченны. Большинство частных собраний насчитывали сотни дисков, а не тысячи, как теперь. В девяностые, когда я с большим интересом изучал полки коллекционеров, было удивительно, насколько не систематизированы они были

ТЕОРИИ КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЯ

В на удивление обширной литературе на тему коллекционирования некоторые темы возникают снова и снова: порядок, невроз, контроль, время, смерть. Равно как и некоторые фигуранты. Наиболее цитируемым персонажем является Вальтер Беньямин, причём в основном благодаря только одному своему эссе 1931 года «Я распаковываю свою библиотеку», где речь идёт о медитативной сущности коллекционирования, бережливости и внимательном уходе за предметами коллекции, которые автор испытал на собственной шкуре, когда переехал на новую квартиру и распаковывал коробки с тысячами накопленных книг. Беньямин видит коллекционера в образе борца за аккуратность (без растерянности и рассеянности по отношению к вещам), но его страсть, будучи ненасытной, сама граничит с хаосом. В результате коллекция и жизнь коллекционера становятся «диалектическим противостоянием между беспорядком и порядком». Кривая ухмылка Беньямина и самоирония придают тому, что на первый взгляд может показаться сумасшествием, экзистенциальную глубину. К моменту написания «Я распаковываю свою библиотеку» он уже несколько лет был занят великой, но так и не завершившейся работой The Arcades Project, названной в честь парижских пассажей из стекла и металла, бутиков и сувенирных лавок, которые служат раем для зевак. То, что выживает, автома-

(большая часть — полумодные альбомы, купленные в студенческие годы, бесспорная классика и джаз), и в подавляющем большинстве случаев новая музыка в них практически отсутствовала. В нулевые благодаря новым технологиям и системам распространения музыки коллекционирование стало общедоступным увлечением. Это — лебединая песнь нового времени. iPod возродил угасшие было интерес и страсть к музыке. Это устройство вернуло им молодость, дав возможность всем следить за новой музыкой и добираться до самых потайных уголков прошлого. iPod и iTunes, как и другие подобные им устройства и сервисы (Spotify, Rhapsody, нелегальные файлообменники и тому подобное), отдалили людей от философии коллекционирования (процесса, который подразумевает не только прослушивание музыки, но и её систематизацию) на физическом уровне. Необходимость искать музыку и решать проблемы с поиском места для её хранения отпала.

ЗАТЕРЯННЫЙ В БАРДАКЕ

Новые технологии повлияли и на ограниченный круг кол-лекционеров-фанатиков. Продажи в интернете принесли хорошие дивиденды продавцам музыки, но украли у нас романтику и элемент неожиданности, связанные с путешествиями в мир реальных музыкальных магазинов и рынков. Интернет-ме-

тически становится в своём роде коллекцией, огромные бесформенные книги с записями, текстовые фрагменты и наброски... книга, которая появилась из других книг и увенчалась аннотацией.

Фрейд в своих трудах часто пишет о коллекционировании, не потому, что он нашёл психологическое объяснение этому навязчивому желанию (он практически не ссылается на него в своих работах), но потому, что он сам был заядлым коллекционером (к моменту своей смерти в 1939 году он собрал несколько тысяч предметов антиквариата — статуэтки и скарабеи), и потому, что его собственная тяга к коллекционированию легко поддаётся психоанализу (он увлёкся этим после смерти своего отца). Однако теоретики коллекционирования часто апеллируют к фрейдистским теориям. В своей работе «Система коллекционирования» Бодрийяр обсуждает этот феномен в контексте нарциссизма («и неизменно речь в первую очередь идёт о себе, о том, что собирает отдельный индивидуум») и «регресс к анальной стадии, выраженный в поведенческой модели накоплением, систематизацией и агрессивным стремлением сохранить всё накопленное» (что, с одной стороны, звучит совершенно верно, а с другой - абсолютно банально). Намного интересней то, как он сравнивает предметы коллекции с домашними животными, которые существуют в пограничном состоянии между объектом и субъектом, между соратником и движимым имуществом.

Другие рассматривают коллекционирование как беспомощное смещение акцентов своего соб-