Рецепт Екатерины Медичи

Слово Schatten все поставило на свои места. Пуделька в Риге звали Полли. Полли — Поль — Пауль. О нет, Пауль Шаттен на него нисколько не похож, даже на той не слишком-то хорошей фотографии, которую Марика подобрала во дворе Лотты, однако он похож на итальянца. Не зря же Георгий Васильевич пишет: решил, мол, что он прибыл из Италии. То есть он назвал человека, которого следует опасаться, и по имени, и по фамилии, и даже внешность его описал, чтобы исключить недоразумения.

И все остальное тоже ясно Марике как белый день! Никогда в жизни Марика с дядюшкой не играли ни в какие кораблики. Эта выдумка понадобилась ему лишь затем, чтобы оправдать появление в письме морского флажка, сигнала опасности. Конечно, Георгий Васильевич не думал, что Марика разгадает его значение, но красный цвет и ее заставит насторожиться.

Старинный друг, прибывший в Париж, чтобы помочь Вяземскому получить пропуск к сыну, который «переехал в окрестности Дрездена» (ну надо же, какой изысканный эвфемизм!), разумеется, Торнберг. Чтобы исключить сомнения и тут, дядюшка фактически называет его имя: любимец богов — по-гречески Теофил! Алекс говорил, что Торнберг когда-то спас его отцу жизнь, в письме об этом тоже упоминается. И — новое предостережение: Торнберг скрывает свое истинное лицо! Представляется скромным консультантом, специалистом по оккультным делам, но притом знаменитый ниспровергатель масонов Бернар Фэй пресмыкается перед ним. Бернар Фэй — весьма высокопоставленное лицо, но даже военный комендант Парижа настолько близкий друг Торнберга, что исполняет чуть ли не все его просьбы, помогает следить за людьми, украдкой проникать в квартиры, подслушивать чужие разговоры, безнаказанно насиловать женщин. И даже избиение героя рейха Бальдра фон Сакса сошло Торнбергу и его ассистентам с рук. Пожалуй, скромным консультантом профессора и впрямь трудно назвать.

Дальше о Ники. Разумеется, нельзя всерьез принимать упреки дядюшки в его глупости, в легкомыслии его друзей и подруг «хорошего происхождения». Имеется в виду, конечно, их неосторожность, неопытность — и Ники, и княгини Оболенской, и всех других. Но больше всего Георгий Васильевич обеспокоен дружбой Ники с Паулем. Он пытается придать оттенок скабрезности и непристойности этой дружбе в письме, чтобы исключить у цензоров подозрения политические. Ники говорил Марике, что Пауль очень не понравился дяде Георгию, тот был страшно недоволен, узнав, что и Алекс с ним связан какими-то делами. Но только ли для конспирации брошен в письме непристойный намек? А может быть, и впрямь Пауль имеет с Торнбергом порочную связь, которая длится до сих пор?

Но самое главное — рассказ о событиях 1935 года. Пауль был замешан в какой-то скандал, его друзья на своей шкуре испытали наказание, мало похожее на школьную порку. Намек на какую-то экзекуцию… Только сегодня Адам фон Трот рассказывал Марике о страшной, нечеловечески жестокой экзекуции, которую перенес Хорстер. Ники говорил, что то же самое испытал и Пауль. Хорстер мог выдержать девяносто (и даже больше!) ударов, в его силе и стойкости у Марики нет сомнения. Но чтобы их вынес шестнадцатилетний мальчик, каким в то время был Пауль? Только восторженный Ники мог поверить в это. И, судя по письму дядюшки, Пауль был избавлен от наказания именно Торнбергом, заплатившим громадную взятку.

Такая выручка по-человечески понятна. Однако отчего Пауль молчит, скрывает свое спасение от друзей? «Друзья его и по сей день пребывают в убеждении, что он пострадал вместе с ними. А у него хватает бесстыдства выставлять себя мучеником и чуть ли не святым человеком» , — пишет Георгий Васильевич . Почему таит все это Пауль? Только ли потому, что стыдится: вот-де был спасен за деньги, в то время как другие проливали свою кровь, вдобавок спас его не кто-нибудь, а любовник? Может быть, он и стыдится. А может быть, нарочно молчит, понимая, что ореол мученичества ему чрезвычайно полезен, вызывает к нему огромное доверие, которое он использует в своих целях. Да ладно бы только в своих целях, а ведь, вполне возможно, во вред друзьям!

Предупреждениям Георгия Васильевича легкомысленный мальчишка Ники не внял, и вот теперь дядюшка вне себя от тревоги. Видимо, он подозревает самое худшее и не слишком-то верит в порядочность «любимца богов». И правильно делает.

С другой стороны, Марика знает, что Торнбергу отлично известно о деятельности резистантов, в том числе племянника своего друга. Теперь понятно откуда: от Пауля, который «стучит» покровителю до сих пор обо всем, что ему становится известно. И о Вернере Торнберг, конечно, узнал от Пауля. Вернер убит Торнбергом. Но если профессор не донес на остальных до сих пор, то, возможно, и впредь будет молчать? Хиленькая надежда, но уж какая есть.