Рецепты Арабской весны: русская версия

Если попытаться, не вдаваясь в детали, сопоставить общества Северной и Тропической Африки по цивилизационным критериям, то необходимо отметить, что уровень самоорганизации первых в целом значительно выше, чем вторых. Ислам стал на севере национальной идеей и основой политической культуры и социальной интеграции общества. В Африке южнее Сахары столь значимого «религиозного стержня» единства общества нет: ни христианство, ни распространенный и здесь ислам, не говоря уж о местных традиционных культах, роль такого «стержня» не играют. Лишь в одной сфере политической культуры Тропическая Африка преуспела наравне с Северной – в приобщении своих лидеров, главным образом, первой волны, к категории харизматических, да еще, пожалуй, в создании гражданских организаций.

Распространение и, следовательно, общее воздействие новых информационных технологий на общества Тропической Африки по сей день остается значительно меньшим, чем на Северную, а это обстоятельство, помимо многого прочего, является в современном мире важнейшим фактором значимого общественного протеста, будь то забастовка, бунт, демонстрация или революция. События 2011 г. в Северной Африке вызрели постепенно, в условиях относительно спокойной политической и социально-экономической обстановки, отчего и вызвали эффект разорвавшейся бомбы. Регион же Тропической Африки бурлит на протяжении всего полувекового периода независимости. Здесь нет и не было периода явного социального благополучия, что было характерно для арабских стран Северной Африки до 2011 г.

В силу традиционной этнической раздробленности обществ южнее Сахары, в этом регионе вряд ли может возникнуть революция, перекатывающаяся из одной страны в другую, как это случилось на севере континента. Государственные границы в Тропической Африке остаются более виртуальными, чем реальными; во многих случаях они делят между государствами один и тот же народ. Тем не менее, гражданская война в Анголе не имела продолжения в Демократической Республике Конго (ДРК) или в Конго (Браззавиль). Глубокий социально-экономический кризис в Зимбабве не распространился на Замбию. Авторитарный режим Иди Амина в Уганде не послужил побудительным мотивом для установления аналогичных режимов в Кении или Танзании. Столкновение мусульманского севера и христианского юга в Кот-д’Ивуаре не привело к дестабилизации политического положения в Мали или Гане.

После освобождения от колониальной зависимости (60-е годы XX в.) Тропическая Африка превратилась в емкий рынок стрелкового оружия, бесконтрольно и прибыльно ввозимого туда извне. В районах, охваченных беспорядками и войнами, действовали плохо управлявшиеся из генштабов подразделения национальных армий и отряды, стихийно формировавшиеся из «ополченцев» по регионально-этническому принципу. Нередко в этих отрядах оказывались подростки 13–15 лет, получавшие боевое оружие и терроризировавшие мирное население наравне со взрослыми. Один из таких «бойцов» даже вошел в историю: согласно официальной версии гибели главы ДРК Лорана-Дезире Кабилы, его, в январе 2001 г. застрелил в официальной резиденции солдат-подросток.

Многолетние гражданские войны имели место в Анголе (1961–1975), Бурунди (1993–2001), ДРК/Заире (1960–1965; 1996–1997; 1998–2002), Конго (Браззавиль – 1994; 1997), Кот-д’Ивуаре (2002–2007), Либерии (1987–2003), Мозамбике (1975–1992), Нигерии (1967–1970), Руанде (1990–1996), Судане (1983–2005), Чаде (1965–1990), Эфиопии (1962–1991, 1998–2000). Самыми жестокими и кровопролитными оказались те, что возникли на почве межэтнических конфликтов. Такого в Северной Африке не наблюдалось.

Представление о политической нестабильности в государствах субсахарской Африки будет неполным, если не вспомнить о бесчисленных государственных переворотах, чередующихся с периодически проводимыми парламентско-президентскими выборами, которые, однако, не мешают некоторым особо удачливым президентам оставаться у власти в течение нескольких легислатур.