Реванш (ЛП)

Эти вопросы мучают меня все больше и больше; от меня не ускользнуло, что мама начала свою интрижку с боссом через месяц после того, как на меня напали на вечеринке Леона. Весь тот месяц я была угрюма. Тихая, замкнутая и испуганная. Мой страх не проявлялся так, как он мог бы проявиться у других подростков. Я очень, очень злилась. Я набрасывалась на них. Я отказывалась слушать или подчиняться простым просьбам. Я ругалась с мамой из-за каждой мелочи, рычала на нее всякий раз, когда она открывала рот, чтобы что-то сказать, а она в свою очередь огрызалась и язвила мне, день за днем наказывая за мою дерзость. Это был ужасный месяц. Если бы я не была такой неуживчивой, разве она стала бы искать утешения в объятиях другого мужчины? Может быть, они с папой вышли бы на другую сторону того неровного участка, через который им пришлось пройти, и все было бы хорошо, если бы я не была такой неуправляемой?

Эти «если» не служат никакой реальной цели, я знаю. Жизнь — это одна большая паутина решений, действий, причин и следствий, один кусочек домино опрокидывается за другим, сбивает следующий, потом следующий, потом еще один. Пытаться разгадать, что произошло бы, если бы хоть одна мелочь в доме Париси была другой, не только невозможно, но и бесполезно; прошлое высечено в камне, и теперь его уже не изменить, как бы сильно я не хотела вернуться назад.

Я набрасываю одеяло на голову, полностью осознавая, что снаружи все еще идет снег. Я чувствую, как тяжесть неба давит на дом. Он, наверное, валил всю ночь, а это не самое лучшее. Добираться в школу в дни сильного снегопада — это головокружительный опыт, и…

Динь!

Дерьмо. Мой мобильный телефон жужжит на ночном столике рядом с кроватью, нарушая тишину. Я вздрагиваю, чуть не выпрыгивая из своей чертовой кожи, но тут на моем лице появляется медленная, таинственная улыбка. Я понятия не имею, сколько сейчас времени, но точно знаю, что еще рано. Есть только один человек, который будет писать мне в это время утром, и сообщение от Алекса определенно стоит того, чтобы открыть глаза.

Приподнявшись на локте, я быстро моргаю, давая себе секунду привыкнуть к серому, слабому утреннему свету, прежде чем протягиваю руку и беру мобильник. Однако я разочарована, когда вижу, что сообщение все-таки не от Алекса. Номера на экране нет в моих контактах. Я потираю глаза и нажимаю на синее текстовое поле, открывая сообщение.

+1(564) 987 3491: Глупая лживая сука. Почему бы тебе просто не убить себя на хрен?

Ох.

Это было глупо с моей стороны. Оказывается, есть еще один человек, который может написать мне в это время утром. Это не Джейк. Джейк не настолько глуп. Он никогда не оставит неопровержимых доказательств своей ненависти, которые могут быть прослежены до него самого. Но в течение последних шести недель кто-то посылал мне эти сообщения, заставляя мой телефон звонить все чаще и чаще. И я ни слова о них не сказала. Я игнорировала их или, по крайней мере, старалась изо всех сил, но они становятся все более и более ненавистными.

Глупая... лживая... сука....

Почему бы тебе просто не убить себя на хрен?

Я прикрываю рот рукой, не моргая, смотрю на экран, и на долгую секунду мне кажется, что я вот-вот разрыдаюсь и испущу яростный крик, и одновременно-противоречивые эмоции словно разрывают меня надвое.

Я была такой дурой. После перестрелки я позволила себе все забыть. Роли был, да и сейчас еще охвачен туманом горя. Мои сокурсники ходили в оцепенении, пытаясь вспомнить, как снова стать беззаботными подростками, когда в оштукатуренных стенах все еще видны пулевые отверстия, а в каждом коридоре таятся напоминания о насилии. Люди были слишком рассеянны, чтобы усложнять мне жизнь, и я стала самодовольной, осмеливаясь поднять голову и оглядеться. Я позволила себе поверить, что больше не являюсь мишенью для ненависти и жестокости, и это было самое глупое, что я могла сделать.

А потом я получила первое сообщение.

Люди ничего не забывают. Люди не двигаются дальше. Люди сами по себе не очень хороши, как бы сильно я этого ни хотела. Старшая школа — это королевская битва, борьба за выживание, и никто не остается в стороне надолго. Чтобы пройти через этот опыт невредимыми, люди будут причинять боль, резать, кусать и пинать любого, кто окажется слабее их, чтобы вырваться вперед. А для студентов Роли Хай я самая легкая гребаная мишень на свете.

Подтягиваю колени к подбородку и на меня накатывает волна грусти, пока смотрю на телефон, лежащий на матрасе в двух футах от меня. Печаль, быстро переходит в гнев. Так много людей погибло, когда Леон вошел в Роли Хай и открыл стрельбу. Нам преподали тяжелый, болезненный урок... но, похоже, некоторые люди до сих пор не усвоили его. Люди сопротивляются. Когда вы загоняете раненое животное в угол, в конце концов оно пинается и кусается еще сильнее, и происходят трагические вещи.