Ревейдж

— Да, — ответил я, внезапно почувствовав себя опустошенным, так как теперь знал, что никогда не смогу быть с Зоей, когда все это закончится.

Зная, что опасности больше нет, мой котенок поймет всю чудовищность моих садистских поступков, не все из которых были совершенны под действием сыворотки.

— Хорошо, — сказал Заал. — Нам нужна карта, и мы должны созвать наших людей.

Лука шагнул вперед и направился в другую комнату. Когда я повернулся, чтобы пойти следом, жесткая рука Заала легла на мою руку. Я посмотрел вниз на его пальцы, обхватившие мои бицепсы, и мои ноздри раздулись. Ни один ублюдок не смел прикасаться ко мне; мне было все равно, даже если он был гребаным королем всего мира.

Не обращая внимания на мой пристальный взгляд, Заал придвинулся ближе и сказал:

— Не знаю, что произошло между тобой и моей сестрой. Ты говоришь, что любишь ее; я сомневаюсь и задаюсь вопросом, как это возможно, когда ты — тот, кто похитил ее той ночью. Я последую за тобой, чтобы вернуть наших сестер, так как вижу боль за твою сестру в твоих глазах. Но если я узнаю, что ты солгал или причинил вред моей Зое, независимо от нашего общего прошлого, я убью тебя.

Заал наклонился еще ближе, мое тело боролось с желанием напасть.

— Ты знал меня еще мальчиком. Но я был опытным убийцей. И все еще таковым являюсь. Помни об этом.

Заал отошел в сторону, когда я произнес:

— Грузин.

Он замер, но не оглянулся. Скрипя зубами, я продолжил:

— Я тоже убийца. Может быть, я и не член королевской семьи криминальных кругов, как все остальные ублюдки поблизости. Но убийство — это то, что я делаю; это единственное, что я делаю.

Я помолчал и добавил:

— Это единственное мое умение. Помни об этом тоже.

С напряженными плечами Заал вышел из комнаты. Обернувшись, я увидел в дверном проеме двух женщин, которые пристально смотрели на меня: одна из них та самая блондинка с холодными глазами, которую я уже видел. Когда я поднял подбородок в сторону мафиозной суки, они оставили меня одного. Затем в дверях появился охранник и направил пистолет в ту сторону, куда ушли Заал и Лука.

Двигаясь вслед за двумя мужчинами, которые так же, как и я, были заключены в тюрьму и подвергались пыткам, я подсчитал, что приближаюсь к своим последним часам в этой жизни. Несмотря на то, что я любил Зою с такой яростью, о которой даже не подозревал, в тот самый момент, когда ее брат узнает, что я сделал с ней, он перережет мне горло.

И в этом я с ним соглашусь.

Главное, чтобы он сначала спас мою сестру и Зою, чтобы они были в безопасности.

Тогда это рукотворное уродливое чудовище — 194-го — наконец можно будет усмирить.

Глава 19

Валентин

Я сидел на заднем сиденье фургона, в котором Призрак доставил меня в Бруклин, в сопровождении Заала и Луки. Их охранники следовали позади нас в другом фургоне. Ошейник снова был закреплен у меня на шее, но уже без иголок. Нам необходимо было продолжать делать вид, что я все еще нахожусь под контролем Госпожи. Я ненавидел носить эту штуковину. Тяжелый металл царапал мои свежие раны. Но при одной мысли о Зое, привязанной к той кровати, боль исчезала, растворяясь в воздухе.

Мы планировали нашу атаку в течение нескольких часов. Пахан и еще один главарь Братвы присоединились к нам за столом. Я наблюдал за Кириллом Волковым, когда тот слушал, как его князь составляет план. Я видел гордость в глазах Кирилла. Все это время мой желудок сжимался. Никто, кроме Зои, никогда меня не любил. Двенадцатилетним ребенком я слышал о русской семье Волковых. Сидя за столом и наблюдая, как легендарный мужчина позволяет своему князю вести дела, я убедился, что князь, вероятно, не останется в этой должности надолго.

Уже почти рассвело, но небо все еще было достаточно темным, чтобы мы смогли незаметно приблизиться к особняку. Втроем мы сидели в фургоне молча. Нам не терпелось, чтобы фургон прибыл к месту нашего назначения. Лука и Заал были одеты во все черное. Заал отказался надевать что-либо, что прикрывало бы его тату на груди, чтобы Госпожа сразу увидела его идентификационный номер. Лука был одет в темную одежду, капюшон от толстовки был натянут на голову, а на костяшках его пальцев блестели кастеты.

Внезапно фургон остановился. Дверь открылась, и мы втроем выпрыгнули наружу. Глава охраны Луки стоял уже с пистолетом наготове. Другие охранники Луки и Заала остановились позади нас. Мы были в самой гуще леса, сразу за территорией особняка. Заал встал передо мной и сказал:

— Сделай так, чтобы это выглядело правдоподобно.

Не колеблясь, я начал бить Заала по лицу кулаком, и огромный мужчина принимал удар за ударом. Я ударил его еще десять раз, пока его лицо не стало кровоточить, а кожа на его щеках и лбу не треснула. Синяки и припухлости скоро появятся. Госпожа будет довольна, что я причинил ему боль.