Реверс

С трёхминутным опозданием на площади показалась чёрная «Audi А4» Рожнова. Безалаберность человека, назубок знающего правила поведения на стрелках, говорила, что Шаталову он ставит ниже себя. Наружаны[166] докладывали о спокойном поведении объекта. По дороге он тормознул у киоска «Роспечати», купил сигарет, на проверку это не походило. «Audi» встала напротив входа в рынок. С решётки радиатора щерились четыре хромированных кольца. Госномер был, разумеется, понтовый. АД 666 Д.

Примерно это пятно под объект № 2 Яковлев и намечал. Выбор при парковке у Рога был невелик. От минивэна, в котором таилась группа захвата, его ухоженную немочку отделяло метров тридцать.

Остановившись на самом проходе, Рожнов создал помеху циркулировавшим взад-вперёд людским потокам. Место казалось не самым удобным для противозаконной денежной операции.

— Он может предложить контакту отъехать. Будь готов к маневру, — предупредил Яковлев водителя.

Тот повернул ключ в замке зажигания, завёл двигатель. Майор, имевший позывной «первый», по рации продублировал вводную для других групп. Любая импровизация путала карты. Надежда оставалась на тонированные стёкла в «аудюхе» Рога и его бурость.

Подал голос Шульгин, традиционно сидевший «на ушах»:

— У «Модели» входящий звонок с номера «Быка».

Старший опер именовал объекты согласно присвоенным псевдонимам. В салоне было битком, и Витю затёрли в дальний угол. После ночного приступа он выглядел «не айс»[167]. Но виду не подавал, сказал, что в норме. Потихоньку отхлёбывал из бутылочки минералку без газа.

— Сделай громкую! — Яковлев поднял руку. — Всем внимание.

— Алё! Ну чё, я приехал. Вы где? — динамик, похрипывая, начал трансляцию телефонного разговора.

— Я тоже здесь, — тревожная интонация Шаталовой контрастировала с развязным голосом Рога.

— Видите меня?

— Вижу.

— Ну так подходи, — Рог сбился на «ты». — Чё тянуть-то, в натуре?

— Иду, — архитекторша нажала «отбой».

В этот миг небо раскололось и блеснуло ослепительно белым. Работавшая портативная радиостанция заскрежетала помехами. Секунду помедлив, тяжёлым калибром саданул гром.

— «Второй», берёшь «Модель» на выходе после обмена. Подтверди, как понял, — Яковлев раздавал последние указания.

— Хр-р… вас понял, беру «Модель».

— «Третий», продёрни, сколько сможешь, вперёд. Помогаешь нам вязать «Быка».

— Вас… хр… понял, «первый»… хр-р…

Синхронно переговорам оперативников Шаталова покидала такси. Прикрыла дверцу, обернулась с недовольным лицом, хлопнула ещё раз, сильнее.

«Всё-таки водила левый. Свой не стал бы в ответственный момент вопить: «Не закрыла!», — мозг Яковлева препарировал каждую мелочь.

Идти на шпильках по колдобинам, халтурно засыпанным крупным грязным гравием, Шаталовой было не комильфо. Одной рукой она прижимала к волнующимся грудям сумочку, второй тянула книзу подол платья, не позволяя ему вспорхнуть.

«Эх, женщины, — дежурно пожалел слабый пол майор. — На первом месте — красота. Здесь джинсы нужны и кроссы с устойчивой подошвой».

Шаталова уселась в «Audi» на сиденье рядом с водителем. И тотчас, словно по хозяйской отмашке сверху, хлынул дождина. Отвесная сплошная стена воды опрокинулась на город. Объект наблюдения исчез за извергнувшимся водопадом. Такси «Мастер» также скрылось из виду.

Яковлев демонстрировал полное спокойствие, активно уговаривая себя: «Скоро утихнет, обязательно утихнет, а пока хлещет, никуда Натаха наша не денется».

В ненастье он узрел свой плюс. Ливнем с площади смыло массовку. Теперь им не придётся продираться сквозь толпу.

Народ разбегался по щелям, набился под ржавый навес кособокой троллейбусной остановки. Под ту же крышу жалась бродячая дворняга, вымокшая до рыжих сосулек. Головастую страхолюдину, у которой один бок был то ли драным, то ли лишайным, гнали прочь. Она отбегала и возвращалась, вновь просила милости.

На углу девушка безуспешно боролась с вывернувшимся наизнанку зонтом, спицы которого растопырились пятернёю скелета, наглядного пособия по анатомии.

Пацанчик лет двенадцати, скинув обувь и закатав до колен брюки, брёл по щиколотку в бурлящей воде, против течения причём.

Вспухшая за считанные минуты грязная река неслась по проезжей части, по тротуарам. Рабочий микрорайон «Малеевка» располагался на крутом склоне высокого холма. Ниже петлёй его ограничивала река.

Сколько Яковлев себя помнил, городские власти не переставали талдычить о необходимости обустройства ливневой канализации. Всякий сильный дождь делал из улиц Венецию. Стремительные воды неслись недолго, но ущерб причинить успевали. Прежде всего размывали асфальт, и без того прочностью не отличавшийся. Но дальше разговоров о проекте ливнёвки дело не сдвигалось. Управление архитектуры заламывало за проектную документацию сумму, неподъёмную для муниципального бюджета.

«Сколько от этой гниды Левандовского вреда!» — злоба к тщедушному козлобородому существу, которого и человеком-то язык не поворачивался назвать, переполняла Яковлева.

Ливень иссяк так же внезапно, как начался. Его последыш — мелкий накрапывающий дождишка — внимания не заслуживал.