Ревет и стонет Днепр широкий

Чтоб отогнать рефлексию, да и выглядеть похрабрее, Петлюра решил завести со своим телохранителем беседу.

— Вы, пане Наркис, семинарист?

— Правильно! Как и вы, пане атаман.

— Киевской?

— А вы, пане атаман, — полтавской?

Помолчали. О чем, собственно, говорить, когда говорить не о чем? Тьфу! Фраза для статистов в толпе на сцене, когда толпа должна производить «шум», — лучшего режиссеры не сумели придумать. Суетятся люди и спрашивают друг друга: «О чем говорить, когда говорить не о чем?..» В голову полезли совсем идиотские воспоминания — из времен, когда он был актером–любителем и театральным рецензентом: роли шляхтичей, которые играл когда–то Петлюра, контрамарки на галерку, дифирамбы сценическим опусам драматурга Винниченко… Проклятого «курносого Мефистофеля»! Ишь, ушел в кусты! Варили кашу вместе, а теперь ему, Петлюре, расхлебывать одному!.. Ну, погодите, уважаемый Владимир Кириллович, — не Петлюрой буду, если вас не отблагодарю! Вот, если случится, нацелитесь еще возглавить… освободительное дело и меня покличете в помощники, — с удовольствием соглашусь! А тогда — спичку в нос, сзади — подножку: вас на лопатки, а сам — сверху! Вот как!

Фу!..

Чтоб отогнать докучливые мысли, Петлюра снова заговорил с Наркисом:

— А как у вас в семинарии, «всесветный хай» устраивали?

Наркис громко заржал басом, так что Петлюра даже отшатнулся и опасливо поглядел по сторонам: не слишком ли далеко слышно такое ржанье?

— И «всесветные», и «несусветные», пане атаман!

— А что ж это еще за «несусветные»?

— Ну «всесветные» — когда били своих, в семинарии; «навуходоносоров», любимчиков, педелей… А «несусветные» — это вроде бы «внешняя» или «международная» политика; вне стен семинарии — немчиков, ляшков, жидков… А у вас? Разве нет?

Гм! Петлюра уже потерял интерес к милым сердцу юношеским воспоминаниям, слово «немчики» увело его к размышлениям более серьезным и исторически важным.

Итак, вчера в Бресте подписан–таки мир. Хоть тут утерли нос этим проклятым кацапам–большевикам: большевики еще когда, первыми, предложили мир немцам, а и до сих пор канителятся, а УНР выскочили вперед и мир подписала… самостийно. Да разве только мир? Еще и военное соглашение! Теперь немцы не враги уже, а союзники! Теперь большевикам в десять раз тяжелее; и условия мира для них будут более трудные, и немцы вот–вот ударят, в помощь Петлюре!.. Эх, кабы скорее!..

Правда, условия военного союза и плата за помощь в войне против большевиков, надо сказать… дорогоньки. Эсеры с Голубовичем не поскупились: Галиция и впредь остается под Австро–Венгрией — только получает культурную автономию; беспошлинный транзит через Украину немецких товаров в Азию и отказ со стороны УНР от каких бы то ни было таможенных льгот на украинские товары, ввозимые в Германию; ну и, особо, немедленные поставки Германии украинского хлеба, сахара, сала, мяса и тому подобного… там есть какие–то цифры, сразу не припомнишь, словом — по потребности… По потребности Германии, совсем изголодавшейся за четыре года войны. Кругленькие, конечно, цифры. Ученые экономисты и финансисты, да и политики говорят, что договор для Украины… кабальный… Ну и кабальный, что с того? Зато вон большевиков!.. Острые языки болтают, что Петлюра, мол… задешево продал Украину. Вот сплетники и завистники! Зато ведь будет «самостийная» и Петлюра — во главе!.. Да и что это означает — продал? Политический ход! Конечно, может быть, и дорогонько приходится платить, но ведь торгует Петлюра впервые — в первый раз Украину продает, — где ж ему знать, какую спрашивать цену? Погодите, погодите, он еще продаст Украину не раз — и Германии, и той же Антанте, и Польше — и заплатит… еще дороже…

Словом, Симон Васильевич и в самом деле решил сменить ориентацию: с Антанты на Германию. Убедили: раз Антанта не помогает, а Германия согласна помочь, так почему же и… не изменить ориентацию?.. Да и, в конце концов, изменил ли? А вы знаете, что перемирие и договор УНР с Германией — в интересах той же Антанты? Не верите? Честное слово! Сама святая троица — аббат Бонн, полковник Бонжур и мосье консул втолковали это Симону Петлюре. И настаивали: как можно скорее подписывайте с Германией! Почему? Не только потому, что Антанта и сама заинтересована в походе против большевиков и в поражении большевистского строя в России. А потому, прежде всего, что Антанте выгодно воевать с Советами чужими руками: украинских гайдамаков и «немецких зольдатен», а не своими собственными. В войне с большевистской Россией, побеждая большевиков, австро–германцы истощат свои силы, и тогда Антанта… с легкостью одолеет их и станет победительницей… над всеми… Вот как оно получается в высокой политике!..

— Пане сотник! — окликнул Петлюра Наркиса. — Сколько нас? Доложите.

Наркис начал докладывать: от Богунского полка осталось… восемь казаков — остальные либо полегли, либо… перекинулись на ту сторону; от Полуботьковского — пять; от Сагайдачного — шесть; от Наливайковского…

Петлюра раздраженно крикнул:

— Общее количество!

— До трех тысяч, включая раненых и обоз…