Ревизия психоанализа

Если, таким образом, определять сексуальную революцию в понятиях утверждения права на половое наслаждение или счастье, то ее можно представить как неотъемлемую часть движения к либерализации и большей свободе, каковое характеризует политическое развитие западных стран – движения, являющегося исторически логичным и прогрессивным. Но при этом возникает целый ряд вопросов, показывающих, что проблема не так проста, как кажется. Во-первых, можем ли мы обоснованно говорить о нарастающей тенденции к личной свободе в западном мире? Или это утверждение является сугубо идеологическим, противоречащим факту усиления конформизма и отчуждения? И является ли широкое распространение половой распущенности и мультисекса среди взрослых представителей среднего класса и среди молодежи всех общественных классов признаком того, что общество достигло большей степени стихийности и свободы?

Представляется, что люди, исповедующие и практикующие новую половую мораль, в иных аспектах прекрасно адаптированы к господствующим в обществе порядкам, к социальному мышлению и чувствам данного общества и ни в коем случае не являются радикальным авангардом, жаждущим перемен. Может ли сексуальная революция среди этих хорошо приспособленных членов нашего пораженного отчуждением общества реально называться революцией или освободительным движением, если жизнь этих людей погрязла в обыденщине? Является ли половое поведение хиппи и леваков-студентов частью того же феномена? Мы попытаемся ответить на эти вопросы в ходе предложенного ниже обсуждения.

а) Сексуальность и потребительство

Анализ социально-психологического развития за последние пятьдесят лет открывает нам глаза на существование двух абсолютно разных {083} тенденций. Самой заметной является усиление потребительского отношения к жизни. Экономическое требование накопления капитала, господствовавшее в девятнадцатом веке, заставляло представителя среднего класса вырабатывать у себя характер, для которого накопительство и бережливость стали внутренней потребностью, и следование этому правилу вполне его удовлетворяло; однако потребности высокомеханизированного, обладающего массовым производством общества эпохи второй промышленной революции вызвали к жизни личность, находящую удовлетворение в расточительности и потреблении. Таким образом, человек превратился в занятого, но внутренне пассивного homo consumens, человека потребляющего. Девиз человека этого нового типа был красноречиво воспроизведен в «дивном новом мире» Олдоса Хаксли (1946): «Никогда не откладывай на завтра то удовольствие, которое можешь получить сегодня».

Характерной чертой современного потребления является то, что оно воспринимается как отношение, или, правильнее сказать, как черта характера. Не важно, что человек потребляет; это может быть еда, напитки, телевидение, книги, сигареты, живопись, музыка или секс. Мир во всем своем богатстве преобразился в предмет потребления. В акте потребления личность пассивна; она жадно засасывает предмет потребления, который, в свою очередь, засасывает его самого. Объект потребления теряет свои конкретные свойства, потому что его ищут не благодаря его специфическим и важным для человека свойствам, но лишь из сильнейшего устремления: жадности к обладанию и использованию. Потребление – это отчужденная форма контакта с миром, и в ходе этого контакта мир становится объектом алчности, а не предметом интереса и заботы.