Ревизия психоанализа

Среди многих решений проблемы достижения просветления без падения в безумие или перехода в состояние первичного нарциссизма самым блестящим является решение, разработанное в дзен-буддизме. Суть его отражена в следующей поговорке: «Сначала горы – это горы, а реки – это реки; потом горы перестают быть горами, а реки – реками; в конце концов горы – это горы, а реки – это реки». Та же концепция в формулировке без парадокса была выражена покойным Дайсецом Судзуки: «Просветленный идет по земле, но находится на несколько дюймов выше ее поверхности» (личное сообщение, 1957). Кроме того, принцип сострадания, главный для буддийского мышления, позволяет избежать нарциссического типа мистического опыта {080}.

Какое отношение имеет психоанализ к достижению такого состояния? Я верю, что это может быть приближением к просветлению – просветлению, адекватному для западного сознания и западного ума. Это просветление позволяет нам испытать глубину нашей собственной «преисподней» (фрейдистская «ахеронта») – сначала под руководством психоаналитика, который может побудить подопечного к более глубокому погружению, поскольку будет сопровождать его во время спуска, а затем самостоятельно, с помощью самоанализа. Самосознание, ослабление настороженности, уменьшение алчности и самоактивация могут стать ступенями к просветлению, если все это сочетается с другими практиками, такими, как медитация и сосредоточенность, и если человек не жалеет для этого сил. «Мгновенное просветление» с помощью лекарственных средств, однако, не является адекватной заменой радикального изменения личности. Как далеко может человек зайти, зависит от множества обстоятельств. Достижение цели очень трудно, но по этому пути можно сделать множество шагов, преодолеть множество ступеней. На самом деле о «цели» надо забыть, как и о другом «свершении», к которому человек жадно привязан. Несмотря на то что психоанализ как средство дальнейшего духовного развития не является предметом нашего рассмотрения, этот пункт достаточно важен, и о нем стоит упомянуть, пусть даже и кратко, даже в этой программе диалектической ревизии психоанализа.

Эти рассуждения кажутся далекими от метода, каким Фрейд пытался лечить больных истерией и навязчивыми состояниями. Однако если мы вспомним его интерес к движению, которое приводит людей к оптимальному состоянию сознания и разума, то идея психоанализа как метода духовного исцеления, хотя и являет собой контраст с рационалистическими предпосылками Фрейда, может тем не менее быть эффективной в отношении главной заботы основателя психоанализа: не только лечить болезнь, но искать и находить путь к «благополучию» {081}.

III Сексуальность и половые извращения

1. Аспекты движения за свободу половых отношений

Одно из самых глубоких изменений, происходящих с нарастающей быстротой в течение последних десяти-двадцати лет (а в более широком смысле – начиная с двадцатых годов), – это изменение идеологии и практики сексуальности, изменение настолько разительное, что можно с полным правом говорить о сексуальной революции или о движении за свободу половых отношений. В наиболее общем смысле это движение может быть охарактеризовано утверждением о том, что половое наслаждение является оправданной целью само по себе и не требует оправдания намерением – или объективной возможностью – продолжения рода как обстоятельства, сопутствующего половому акту. Сексуальное наслаждение считается неотчуждаемым и безусловным правом каждого человеческого существа.

Такое изменение чревато отторжением со стороны традиционной христианской позиции, в особенности со стороны Римско-католической церкви, для которой «естественная» цель является «неестественной» (в смысле божественного плана) и греховной, сравнимой с грехом мастурбации Онана. Движение за свободу половых отношений началось в довольно скромном масштабе в среде молодого поколения в двадцатые годы, а в пятидесятые и шестидесятые стало {082} массовым явлением в Северной Америке и большинстве европейских стран. Мощь этого движения находит свое полное выражение в широко распространенном несогласии с требованиями запрета противозачаточных таблеток, высказанными папой Павлом VI среди миллионов людей, которых невозможно заподозрить в мятежности или в политическом радикализме.