Ревизор: возвращение в СССР

— Я так понял из намёков сотрудника базы, — сказал я, — что контролёры ничего не найдут. У них вообще система контроля уязвимая. Считают только дорогие позиции, причём контроль исключительно визуальный. Цушко слишком ушлый махинатор, он все эти нюансы точно знает. Я почти уверен, что он с дорогими товарами вообще никаких нарушений не допускает. А все свои дела проворачивает с позициями подешевле. Там объемы большие, скрыть махинации легче, да и не доходит до них проверка никогда.

Один из братьев поставил на стол нарезанный батон вазочку с вареньем и заварник. Иван налил себе и мне чаю. Руки сами потянулись за батоном и вареньем.

— Да, ушлый этот Цушко, слов нет, — пробормотал Николай, глядя пристально в окно. — Кстати, мы решили тебя с нашим внедрённым на базу агентом познакомить.

— Да ладно, прям, агент под прикрытием, — рассмеялся я.

— А что ты думаешь? Как оперативники экономическую информацию собирают? В засадах сидят с пистолетом в руках? — серьёзно спросил Николай, глядя мне в глаза. — И сторожами приходится работать. И грузчиками, и кирпичи на стройке таскать.

В хату вошёл, широко улыбаясь белоснежными зубами, Вася-негр.

Сказать, что я удивился, ничего не сказать. Я офигел.

— Вася, — только и сказал я.

— Милиционер Башагин, — представился довольный произведенным эффектом Вася.

— Ладно, Вась, садись, — сказал Николай, вставая и ставя на стол ещё одну чашку, — послушай, что Пашка рассказал. Он считает, что комиссия проверяющая ничего не найдет, потому что Цушко все махинации только с дешевыми категориями товаров проворачивает. А проверка в первую очередь дорогие позиции считает.

Вася завис на секунду, глядя на меня.

— А всё может быть, — проговорил он, усмехаясь. — Я этому не удивлюсь. Он на всём деньги делает. Что ты думаешь, — обратился ко мне Вася, — почему он сегодня проверяющим тебя грузчиком представил? А потому, что его сын на базе грузчиком оформлен, а сам в Брянске живёт.

— Это же легко проверить, — возразил я.

— Только не будет никто это проверять, — ответил Вася с набитым ртом.

— Почему? — не понял я.

— Потому, что они отвечают за товар, а не за работников. Работниками другие организации занимаются.

— Ну да. Ну да. К пуговицам претензии есть? — пробормотал я.

— Чего? Какие пуговицы? — не понял меня Вася.

Что, и этого они ещё не слышали?

— Никакие. Скажи лучше, — перевёл я разговор на другую тему, — ты как в шпионы попал?

— С детства мечтал милиционером стать.

— И? Шпионство тут причём?

— Ну, ты меня в милицейской форме представляешь?

— Ну, такое, — ответил я, еле сдерживая смех.

— Вот именно.

— Быть тебе вечно под прикрытием, — сказал, усмехаясь, Иван, с интересом наблюдавший за всем происходящим.

— А что ты смеёшься? — спросил его Николай. — Негр, между прочим, у нас самый результативный агент. Люди чисто психологически не могут его с милицией связать.

— Что правда, то правда, — признал я. — Но, давайте вернемся к делу Ивана. И, раз уж выяснилось, что сторож базы — агент под прикрытием, то нельзя ли мне сегодня попасть в кабинет Цушко? Я не успел там посмотреть один документ.

— О, коллега! — смеясь, протянул мне руку Вася.

— Конечно, делайте, всё что нужно, — разрешил Николай.

Мы с Иваном многозначительно переглянулись.

— Мне надо возвращаться, — сказал Вася, вставая. — Кстати, о нарушениях. Нас, сторожей на базе, по штату должно быть четверо, а по факту нас всего двое. Должны работать сутки через трое, а работаем двое суток через двое. Но днём, во время дежурства, можем отходить с рабочего места ненадолго. Ночью надо быть на месте. Платит нам Цушко по полторы ставки. А ставку, получается, себе в карман кладёт.

— Мы зайдём сегодня, — напомнил ему Иван. — Не спи. Собаки есть у вас там?

— Есть, но я их закрою, — пообещал Вася, прощаясь с братьями за руку. — Спокойной ночи, — сказал он тёте Васе.

Вася-негр ушёл. Мы с Иваном тоже засобирались. Когда мы вышли, я спросил его:

— А что мы сразу с ним не пошли?

— Домой ко мне зайти надо, — ответил Иван.

— Зачем, за сыром? — предположил я. — Можно без него обойтись. Там у Цушко на подоконнике целый бакалейный отдел.

— Не за сыром, — уклончиво ответил Иван.

Я не стал настаивать, придёт время, объяснит.

— Давай зайдём ко мне тоже, — попросил я. — Я только на час дома отпросился. Бабушка с матерью за меня волнуются. Тебя увидят, отпустят. А без тебя могут не отпустить.

— Ну, хорошо, зайдём, — согласился Иван.

— У тебя фонарь есть?

— Есть где-то.

— Давай я наш возьму. Кстати, а ты что, получается, про Васю не знал, что он подставной? Чудно получается — как в таком небольшом городе негра-милиционера никто раньше не заметил!

— Так его тут и не было еще несколько недель назад, явно перевели откуда-то, — пожал плечами Иван, — и не обязаны они меня были в такие дела посвящать, не мое это дело. Вернее, раньше было не мое, пока Вероника в неприятности не встряла.

Мы подошли к моему дому. В кухне горел свет. Я почему-то вспомнил про Пашкину покойную собаку.

— Вань, а ты слышал, что с моей собакой перед Новым годом случилось?

— Нет. А что с ней?