Ревматология по косточкам. Симптомы, диагнозы, лечение

– Вы что, слепая? У меня ревматоидный фактор, болят мелкие суставы. Я читала. Я знаю. Диагноз ставить не хотите? Да? Вот я сейчас…

Светлана Ивановна на полуслове выскочила из палаты. Я сидела, хлопая глазами. Вот так номер.

Смените мне врача!

Я шла по коридору и думала: зачем ей ревматоидный артрит? Группу хочет?

– Елена Александровна! Елена Александровна-а-а-а-а! Пст! – я не сразу услышала шепот за спиной.

Оглядываюсь. Из палаты машет моя пациентка – соседка Светланы Ивановны.

– Я за вами на костылях не угонюсь.

Да, Танечка после протезирования сустава. Пока не быстра. Возвращаюсь.

– Елен Санна, она прибухивает.

– А? – не пойму я сразу.

– Светлана эта прибухивает. Ну, фляжечка у нее. С вискариком, судя по запаху.

– А? – Я все еще буксую.

– Ну Елена Александровна, ну что вы как маленькая. Ну пьющая она, соседка моя – по совместительству ваша пациентка.

– А-а-а… – выдыхаю я. – Спасибо за сигнал!

– Служу Советскому Союзу! – Танюша взяла под козырек, локоточком придерживая костыль. – Только не выдавайте меня, а то мне еще ночевать с ней.

Я пошла прямиком к заведующему. Доложить. Обсудить.

Стучу. Открываю дверь от себя, и первое, что слышу: смените мне врача!

Знакомый голос. Это она, Светлана Ивановна. Нежно влюбленная в свой ревматоидный фактор.

– Я не вовремя?

– Вовремя, вовремя, заходите Елена Александровна. Как раз о вас речь.

Сажусь напротив пациентки.

– Докладывайте по форме, что за двое суток? Какая информация по Светлане Ивановне? Переживает человек.

– Жалобы на жжение и пекущие боли в стопах, снижение слабости и координации в кистях. Припухших и болезненных суставов нет. Объем движений в суставах в норме. Снижена чувствительность в стопах. В анализах – повышение глюкозы в крови, глюкоза в моче, впервые выявленный сахарный диабет. – Я даже не открываю историю, докладываю по памяти.

– Ревматоидный фактор у меня повышен, вот что! Самое важное и не сказала! – прерывает меня Светлана Ивановна.

Уже на «ты», очень интересно.

Шеф смотрит на меня вопросительно.

– Да, действительно ревматоидный фактор положительный. На снимках карандашеобразные деформации фаланг и головок плюсневых костей. Контуры костей нечеткие. Кортикальный слой пораженных суставных поверхностей затушеван из-за микропереломов и субхондральных кист. Псевдоартрозы, – бодро описываю я заведующему признаки поражения стоп – диабетом.

– Ну, я ж говорю, я насквозь больная! Ревматоидный артрит косточки мои ох как попортил за пять лет!

– Стопа Шарко? Дайте снимки глянуть! – Шеф явно заинтересован.

Передаю шефу пленки.

– Действительно, Шарко, – кивает он. – Светлана Ивановна, вы идите в палату, а мы с Еленой Александровной обсудим план лечения.

– Спасибо, родненький, спасибо, – кланяется Светлана Ивановна и, пятясь, выходит из кабинета.

– А еще Светлана Ивановна прибухивает, по словам соседки по палате, – дождавшись, пока закроется дверь за жалобщицей, выкладываю я.

Прогулки под липами

– Ну и что делать собираешься с этой милой алкоголичкой? – спрашивает меня начальник.

– Я-а-а? Шеф, а давайте ей сменим врача. Просит человек, – пытаюсь я сбросить тяжкий груз со своих плеч. Малодушненько, не скрою. Но запас моих моральных сил не безграничен.

– Ну нет уж, это твоя пациентка. Донеси до нее информацию о диагнозе. Корректно. И доступно. Ты же умеешь.

– А алкоголь? Она же режим нарушает.

– Ты видела? Запах есть? Поведение? В тумбочке рылась?

– Да как… не рылась, конечно… Разве можно? – Я краснею от одной мысли, что можно вот так рыться в личных вещах, пусть и выпивающей женщины.

– Смотри за поведением, будет буянить – выпишем за нарушение режима.

Два дня я рассказывала Светлане Ивановне о диабете, его действии на суставы и на кости.

– Ты еще о кораблях, бороздящих просторы космоса, мне расскажи, – язвительно кидалась она в меня колкостями, лежа на кушетке.

Не вставала при мне принципиально.

– У меня нога опухла. Стать не могу. Лечите меня уже! На-а-ар-р-р-рмально лечите!

– Схема лечения разработана совместно с заведующим отделением и эндокринологом.

Разведка исправно доносила, что, стоит мне покинуть отделение, Светлана Ивановна вприпрыжку отправлялась гулять под липы. Под ручку с мужем.

Там мы и столкнулись. Я шла «в ночную» – дописывать истории болезни. Долги, понимаете ли, в размере десятка неписаных историй. Грешна, грешна.

– Светлана Ивановна, а пойдемте, я посмотрю, не отекает ли нога к вечеру.

Сказала я это, кстати, без всякого умысла. При артропатии Шарко бывают новые микропереломы костной ткани даже при шаговых нагрузках. Стопа действительно может отекать в этом случае.

Несмотря на то что пациентка меня откровенно изводила, ее жалобы меня беспокоили.

Светлана Ивановна смачно чмокнула мужа в щеку, встала с лавочки и… чуть не упала.

Я ринулась к ней с одной стороны, а муж – с другой.

– Ни н-н-нада меня трогать, н-н-ни нада! – Аура крепкого алкоголя обволокла меня немедленно. – Я сама дойду!

– Помогите супруге дойти и собрать вещи. Я выписываю ее за нарушение больничного режима.

– Чего-о-о-о? – непонимающе уставилась на меня парочка.