Ревнитель веры (СИ)

С бега он плавно перешел на шаг. Рено был где-то совсем близко; помимо молитвы, в сознании Этьена начали проявляться и обрывки других, более глубинных мыслей. Спустя еще несколько шагов его наконец захлестнула и чужая эмоция, от чего у Этьена едва не перехватило дыхание. Столько в ней было и боли, и отчаяния, а вместе с тем и совсем призрачной надежды; каждая из этих составляющих при этом была такой яркой, что на глаза едва не начинали наворачиваться слезы. Этьен остановился. Он заглушил канал передачи, насколько мог, и, смахнув с глаз непрошенную влагу, двинулся дальше, беззвучно ступая на непокрытые листьями и ветвями участки земли.

Спустя некоторое время Этьен наконец сумел различить меж деревьев тонкую фигуру Рено. Он сидел на коленях, упершись в них руками и опустив голову. Его палка, как и ожидалось, была уже где-то утеряна. Когда Этьен достиг ближайшего к нему ствола, частично укрывшись за ним, Рено его не заметил. Оно и неудивительно: той концентрации, с которой он читал свою молитву, мог позавидовать и сам Этьен.

— Молю тебя, Эотас, — говорил Рено уже вслух, — не дай мне оступиться. Прошу тебя. Только не сейчас, когда я так близок к искуплению.

В один миг Этьена обуял стыд. Не только потому, что он вторгся в чужую молитву. Больше всего в нем самом его возмущало лишь то, что он позволил себе с такой настырностью вымогать у Рено удовлетворение своего праздного любопытства. Как он вообще мог? Сейчас, когда мысли Рено относятся к гораздо более важным вещам, как он мог отвлекать его чем-то настолько бессмысленным?

Выдохнув, Этьен сделал шаг к дереву, перед которым расположился Рено. Собственные его мысли путались, затуманенные отвращением к себе самому. Он не понимал, стоило ли вообще сейчас что-либо говорить.

— Ты думаешь, он слышит тебя?

Рено вздрогнул, но оборачиваться не стал. Руки его медленно сжались в кулаки.

— Я не знаю, — тихо сказал он. — Но мне хотелось бы в это верить.

— Но… разве ты не считаешь, что он жив?

— Я ничего не знаю, Этьен. Мне страшно даже думать о том, что Эотас действительно мог умереть. Но я… Я не могу быть ни в чем уверен.

У Этьена опустились руки.

— Какой же тогда во всем этом смысл?..

— В поисках, — скупо улыбнулся Рено, наконец обернувшись. — Мы с тобой ищем ответы, помнишь ведь? И я не успокоюсь, пока мы их не найдем.

========== XV. Пепел ==========

Рено медленно сменил положение, сев так, чтобы спина его упиралась в ствол дерева. На Этьена он глядел прямо, не отводя глаз.

— Извини, что задержался. Наверное, ты беспокоился.

— Нет-нет, — быстро отмахнулся Этьен. — Это ты меня извини. Просто я увидел отряд. Хотел сказать, что они зашли в лес не так далеко отсюда.

— О, это прекрасно. Значит, у нас еще есть немного времени.

Внутри Этьена что-то екнуло. Отвернувшись, он сжал руку в кулак.

— Слушай, я думаю, тебе не обязательно мне ничего рассказывать. Прости, что давил на тебя.

— Все в порядке, — Рено вновь улыбнулся. Видно было, что делал он это через силу. — Ты ведь не можешь путешествовать с человеком, о котором ничего не знаешь. Так что я расскажу. Присядь, если хочешь.

Этьен послушно сел. Рено, продолжая чуть улыбаться, не отводил от него глаз. Впервые за долгое время Этьен совершенно не мог понять, что в его взгляде выражалось.

— Ты… — голос показался ему хриплым, и Этьен хорошенько прокашлялся, прежде чем продолжить. — Ты ведь не обязан улыбаться, если тебе не хочется.

Несколько мгновений Рено казался удивленным, а затем, опустив голову, тяжело выдохнул.

— Прости, — сказал он, протерев пальцами глаза. — Я иногда забываю. Привычка берет свое.

— Привычка?..

— Да. Последний год мне только и оставалось, что вымученно улыбаться всем подряд. Но я сильно забегаю вперед.

Переведя дыхание, Рено взял в руку свой медальон. Несколько секунд он лишь молча глядел на него, поворачивая так, чтобы на нем отражались солнечные отблески. Затем он взглянул на Этьена.

— Так вышло, что вырос я не там, где мы с тобой впервые встретились. Родился я в довольно крупной деревне в предместьях Долины Милосердия. Наша деревенька была самой обычной, не выделяющейся среди прочих таких же ничем, кроме одного. В ней стояла маленькая эотасианская церквушка, а при ней, управляемая одним лишь человеком, состояла школа. И мне, как ты мог догадаться, довелось в свое время там учиться.