Ревность

Я ходила на психоанализ в последние годы нашей совместной жизни с Клодом, когда, испытывая полное смятение чувств, вызванное сексуальной невоздержанностью, мы все больше и больше ссорились, и я с горечью думала, что наши отношения очень напоминают отношения между моими родителями. Наша связь с Жаком крепла, а в жизни с Клодом явно наметился разлад. К тому же его усугубляли разногласия относительно направления журнала «Ар пресс». После того как мы покинули уютные улицы Буа-Коломб, я неизменно поддерживала Клода во всех его начинаниях, но когда в момент финансовых трудностей следовало принять решение относительно будущего журнала — нашего общего детища, я с ним не согласилась. Клод давил на меня, а я действовала пусть и не напролом, как он, но не менее решительно и пережила эту ситуацию как внутренний конфликт.

Когда меня спрашивали, я отвечала, что решила пойти к психоаналитику после трагической смерти моего единственного брата, который был на три года младше меня. Этот вполне определенный ответ спасал меня от необходимости вдаваться в подробности. Должно быть, тот несчастный случай действительно сильно повлиял на меня, но не потому, что я нуждалась в помощи, чтобы справиться с горем, а напротив, потому что оно разбудило во мне жизненные силы. Я очень страдала от этой утраты, я эгоистически сожалела, что, став взрослой, не смогу разделить с братом воспоминания детства. Но прошли первые недели, когда тот, кто остался жив, испытывает неизбежное чувство вины перед тем, кто безвременно и несправедливо ушел; я сознательно заставляла себя проделать соответствующий случаю скорбный выбор, спрашивая себя: могла бы я, например, пожертвовать рукой или зрением, только чтобы брат остался жив? И лишь тогда я осознала, что меня переполняет чувство ответственности и огромная, рвущаяся наружу энергия. Я была женщиной, но унаследовала отцовскую фамилию — единственное, что связывало меня с семейным болотом. Меня переполняли проекты для «Ар пресс». Я прекрасно понимала, что невротические припадки будут серьезным препятствием, и обратилась именно к Жаку, чтобы он нашел для меня психоаналитика.

Три раза в неделю я доезжала до станции метро Сен-Мишель, пешком проходила половину бульвара, потом улицу Суффло, в конце которой находился кабинет доктора С. М. Меня всегда сопровождал груз неотвязных мыслей, которые сегодня я вряд ли смогла бы воспроизвести. Копание в запутанных семейных отношениях? Поведение матери, которое я воспринимала как череду нападок? Мучительный выбор между Клодом и Жаком? И все же, должно быть, сеансы высвобождали мой ум, ведь когда я возвращалась по бульвару, где расположено много недорогих магазинов одежды, я всегда шла, повернув голову в сторону витрин, чтобы ничего не пропустить, и до сих пор помню сделанные тогда скромные покупки, переполнявшие меня такой радостью! Одна из редких тем, обсуждаемых во время моего лежания на диване в кабинете врача, неожиданно всплывает при чтении романа Вирджинии Вулф «Орландо». Возможно, это также связано с тем, что психоаналитик попросил меня принести ему эту книгу, а потом долго держал ее у себя, но через некоторое время, когда я хотела забрать ее, заявил, что потерял; это усилило чувство беспокойства, которое я испытывала при чтении. Больше я за эту книгу не бралась, поскольку не стала покупать ее вторично. Меня задел за живое герой Орландо, который в ходе повествования меняет свой пол; может быть потому, что я потеряла своего двойника в мужском обличье?