Революция 1917 года

Рабинович описывает революцию не как внезапное событие – переворот или заговор, а как длительный процесс, который двигали вперед самые разные, зачастую случайные обстоятельства. Важнейшую роль в этой «революции снизу» играли массы, которые не только использовались большевиками для достижения политических целей, но и сами использовали их. Во многом рост влияния большевистской партии был обусловлен страхом рабочих, солдат и крестьян перед реакцией. Сам захват власти в октябре был, по мнению ученого, спровоцирован начавшимся наступлением Временного правительства на крайне левые силы. Впрочем, субъективный фактор в революции также имел значение – Рабинович не скрывает уважения к Ленину и его лидерским качествам: «Едва ли можно в недавнем историческом прошлом отыскать пример, более наглядно и убедительно показывающий, какой огромной, даже решающей может быть роль личности в истории».

Внутрипартийная демократия большевиков образца 1917 года, подробно описанная Рабиновичем, перекликалась с перестройкой. Различные группировки и организации внутри партии имели свои интересы, мотивы и идеологические устремления, и это сильно отличалось от созданной советской историографией железной когорты исполнителей гениальной ленинской воли. Попутно автор разделывался с рядом историографических мифов поменьше, например о большевистской инициативе в создании Военно-революционного комитета и о том, что он изначально был предназначен для свержения Временного правительства. Революционная демократия 1917 года не сводилась только к большевикам, которым приходилось прибегать к помощи союзников, например левых эсеров или анархо-синдикалистов. Они не были слепыми исполнителями воли Ленина – для них важнее было защитить советы, комитеты и другие органы от контрреволюции.

«С удобных позиций более позднего свидетеля видно, что те, кто в середине лета 1917 года с такой легкостью списал большевизм как серьезную политическую силу, совершенно не приняли в расчет основные интересы, значительную потенциальную силу петроградских масс и огромную революционную притягательность революционной политической и социальной программы, предложенной большевиками. Кроме того, этих легковерных людей, несомненно, ввел в заблуждение выходивший из Зимнего дворца поток декретов с жесткими формулировками. Они придавали действиям Временного правительства видимость целеустремленности, силы и энергии, которыми оно не обладало. Несмотря на пламенную риторику, почти ни одна из основных репрессивных мер, принятых кабинетом министров в тот период, не была до конца претворена в жизнь или не дала желаемых результатов».

Максим Горький. «Несвоевременные мысли»

Автор

Классик пролетарской литературы Максим Горький был не просто беллетристом и культуртрегером. Еще до революции он принимал активное участие в социал-демократическом движении. Перед Первой мировой он короткое время редактировал большевистскую газету «Правда», в годы войны его журнал «Летопись» был одним из немногих легальных «пораженческих» изданий[8].

Обстоятельства написания

После Февральской революции Горький предлагал свои статьи вновь легализовавшимся газетам большевиков, но те отвергали его тексты из-за идеологических расхождений. Писатель и ряд других близких к меньшевикам-интернационалистам публицистов основали весной 1917-го газету «Новая жизнь», выходившую чуть больше года. В ней регулярно появлялись публицистические тексты Горького – преимущественно в его авторской рубрике «Несвоевременные мысли». В 1918 году Горький собрал их в две книги – «Революция и культура» и «Несвоевременные мысли». Писатель подготовил третью, более объемную компиляцию своих статей, но она так и пролежала в архиве до конца 1980-х, пока антибольшевистская публицистика Горького не оказалась вновь востребованной в годы перестройки, когда и была издана.

Содержание