Революция-20

— Может быть, нам следует действительно попросту избавиться от них. — Он с яростью повернулся к мохнатому пленнику. — Мы, знаешь ли, можем убить тебя. Мы можем уморить тебя голодом или принести пулемет — скорострельный пулемет — и понаделать в тебе дырок. Мы просто пытаемся вести себя любезно, но мы можем начисто стереть тебя с лица земли, в конце концов, если ты откажешься сотрудничать с нами.

Овуп сидел выпрямившись, точь‑в‑точь словно понял сказанное, и с великолепным презрением сплюнул на пол. А затем повернулся, забрался в угол клетки и уселся на все три ноги, моргая, как сыч.

Барни долго сидел, глядя на него.

* * *

Ужинать на следующий вечер он прибыл домой рано. Флора встретила его в дверях, являя собой потрепанную комбинацию слез, злости и страха.

— Эти подлые маленькие твари снова забрались в дом, — взвыла она с порога. — Я не смогла помешать им пробраться, а один из них укусил меня.

Она со злостью набросилась на Барни:

— Что ты за человек такой, Барни Холдер? Считается, что ты такой умный, такой толковый, а не можешь даже найти способ оградить от них свой собственный дом. Тебе наплевать, что со мной будет, когда ты уезжаешь. Я думала, что выхожу замуж на шибко башковитого парня, а он оказывается второразрядным учителишкой, не способным перехитрить даже овупа!

Она разразилась слезами и опустилась на диван, держась за укушенную лодыжку.

— Это несправедливо, дорогая, — попытался оправдаться Барни. — И ты отлично это знаешь! Я делаю все, что в моих силах.

— Ну, значит, всех твоих сил попросту недостаточно. Смотри! Они здесь, в нашей гостиной, разглядывают нас!

Так оно и было на самом деле, спору нет. Два мохнатых коричневых зверька сидели в гостиной, презрительно оттопырив верхние губы, и рычали друг на друга. Оскалив зубы, косясь злыми глазенками на Барни и Флору, они при этом колотили, дергали за мех, кусали и оплевывали друг друга. Зверек побольше нанес меньшему сокрушительный удар, от которого тот со злобным рычанием полетел кувырком через всю комнату, но сумел подняться и вернулся, визжа еще громче, чтобы врезать маленькими кулачками по морде большому. Сражение шло бурно, но, как показалось Барни, в их драке было что‑то странное. Очень своеобразная драка. Они рычали, кусались, визжали, колотили друг друга, но почему‑то…

— Флора! — В мозгу Барни внезапно вспыхнул свет озарения: одна мысль, невероятная и нелепая. Он с интересом посмотрел на жену, а потом опять на сцепившиеся мохнатые комки. — Флора! Они не дерутся! Они занимаются любовью!

Флора моргнула наполненными слезами глазами, с тревогой посмотрев на овупов. Меньший как раз вцепился когтями в мордочку большого.

— Чушь, — отрубила она.

— Нет, нет — посмотри на них! — глаза Барни сделались вдруг очень яркими, и он мигом пересек комнату, оказавшись рядом с женой.

— Вставай! — приказал он.

Флора дважды моргнула.

— Не встану!

Барни быстро протянул руку, схватил ее за запястье и рывком поднял на ноги. Прежде чем она успела что‑либо сделать, он свирепо сгреб ее в объятия и крепко прижался губами к ее рту. Она попыталась взвизгнуть сквозь поцелуй, выкручиваясь и отталкивая его.

— Барни, немедленно прекрати это!

— Заткнись!

Твердость его голоса остановила ее, почти напугав.

— Сейчас ты сядешь, — взволнованно прошептал Барни, — а потом поцелуешь меня, прямо здесь, на кушетке. И будь любезна заткнуться, пока делаешь это!

Ошеломленная Флора села, а Барни уселся рядом с ней и снова сжал ее в объятиях.

— Барни…

На долгий миг в гостиной наступила тишина. Затем она воцарилась на еще более значительное время.

— Барни, — голос ее теперь смягчился, да и выражение лица тоже. Оно стало милее, чем Барни видывал долгое время. Он снова поцеловал ее, совершенно забыв про овупов. — Барни, мы уже давно не целовались на кушетке.

— Умммммммммммммм.

— Слишком давно.

— Да, Флора.

— Нам следует… Может попробуем заниматься этим почаще?

Звук, странный звук. Они с трудом оторвались друг от друга и увидели сердито вылупившихся на них двух овупов — овупов, забывших о драке и теперь пятившихся прочь от них, сгорбившись и дрожа от ужаса.

Внезапно овупы повернулись и стремглав выскочили за дверь.

* * *

— Ты, — заявил несчастный Хьюго Мартин, — окончательно рехнулся. Ты не понимаешь, что говоришь. Ты сумасшедший. И если ты думаешь, что я проглочу такую чепуху… — он нервно сглотнул, встряхнув двойным подбородком, — то ты вдвойне сумасшедший.

Толстяк проковылял обратно к столу, пылая побагровевшим лицом. Барни лишь непринужденно улыбался в ответ. Его худощавый подбородок был гладко выбрит, а глаза довольно поблескивали.

— Я не ошибаюсь, Хьюго. Я‑таки нашел верный рецепт. Он может показаться нелепым, но ведь все это дело — сплошная нелепость с самого начала. Но идея сработает, ставлю на это все свое жалованье!

Барни уселся в кресло напротив клетки с овупом, стараясь не облокачиваться на укушенную руку.