Революция и Гражданская война в России 1917—1922

Хотя приход к власти социал-демократов в начале 1890-х годов Энгельс считал все еще преждевременным, но он уже не повторял на этот счет своих мрачных пророчеств. Он считал, что Социал-демократическая партия Германии уже достаточно сильна, чтобы сохранить за собой власть и начать строительство нового общества. Однако принимая во внимание, что субъективно страна еще не вполне готова к революции, Энгельс считал возможным, что социалистам придется широко применять принуждение и даже террор. В конце октября 1891 года Энгельс писал тому же Бебелю: «Для того чтобы овладеть средствами производства и пустить их в ход, нам нужны технически подготовленные люди, и притом в большом количестве. Их у нас нет… и я предвижу, что в ближайшие восемь-десять лет к нам придет достаточное количество образованных молодых людей, специалистов в области техники, медицины, юристов и учителей, чтобы с помощью партийных товарищей организовать управление фабриками и крупными имениями в интересах нации. Тогда, следовательно, взятие нами власти будет совершенно соответственным и произойдет относительно гладко. Но если в результате войны мы придем к власти раньше, чем будем подготовлены к этому, то технические специалисты окажутся нашими принципиальными противниками и будут обманывать и предавать нас везде, где только могут. Нам придется прибегать к устранению их, и все-таки они будут нас надувать… Поэтому я надеюсь и желаю, чтобы наше великолепное уверенное развитие, спокойно совершающееся с неотвратимостью естественного процесса, продолжало идти своим обычным путем»[111].

Мрачные предсказания Энгельса 1850–1853 гг. по поводу последствий преждевременного прихода социалистов к власти были хорошо известны и русским марксистам. Письма Энгельса 1850–1853 гг. были мало кому известны, так как они публиковались уже после Октября. Но и независимо от этого вопрос о том – созрела ли Россия для социалистического переустройства, оживленно дискутировался в возникшей у нас на рубеже XX века социал-демократической партии. Не излагая всей истории этой дискуссии, отметим лишь, что к 1917 году взгляды большевиков и меньшевиков по этому вопросу оказались существенно различными.

2. Социалистическая революция в России и позиция меньшевиков и эсеров

Социал-демократы (меньшевики) и социалисты-революционеры (эсеры) считали себя революционерами-социалистами, то есть сторонниками социалистической революции и построения социализма в России, меньшевики считали себя также марксистами, даже более последовательными, чем большевики. Эсеры не были марксистами; эта партия возникла из остатков народнических групп, течений и партий, действовавших в России в 80—90-е годы XIX века. Меньшевики опирались на часть рабочего класса и мелкобуржуазной интеллигенции России. Эсеры имели влияние в российской деревне, а также среди студенчества и интеллигенции.

В феврале 1917 года обе эти партии активно поддержали демократическую революцию в России и свержение самодержавия. Они приняли активное участие в формировании Советов и поддержали Временное правительство. Однако как меньшевики, так и эсеры не были организационно прочными и централизованными партиями со строгой дисциплиной, они были раздроблены на несколько групп и фракций, как левых, так и правых. Все фракции меньшевиков и эсеров придерживались оборонческих позиций. Они поддержали также все меры по демократизации российского общества. Однако они не пытались формировать проведение аграрных реформ и Учредительное собрание. Что касается каких-либо социалистических преобразований или курса на социалистическую революцию, то эсеры и меньшевики считали их для России явно преждевременными. Все фракции меньшевиков решительно отмежевались от «Апрельских тезисов» В. И. Ленина, как от документа якобы ошибочного и авантюристического, написанного «при полном отвлечении от обстоятельств времени и места»[112].

Г. В. Плеханов еще в 1905–1907 гг. не один раз заявлял, что демократическая и социалистическая революции в России по необходимости будут отделены друг от друга значительным промежутком времени. В 1917 году Плеханов, оказавшийся со своей группой «Единство» на крайнем правом фланге меньшевистской партии, писал: «Если капитализм не достиг еще в данной стране той высокой ступени, на которой он делается препятствием развитию ее производительных сил, то нелепо звать рабочих, городских и сельских, и беднейшую часть крестьянства к его низвержению. <…> Диктатура пролетариата станет возможной, и желательной, лишь тогда, когда наемные рабочие будут составлять большинство населения. Ясно, что о социалистическом перевороте не могут говорить у нас люди, хоть немного усвоившие себе учение Маркса»[113].