Революция консерваторов. Война миров

Предельный состав Российской академии наук — 2154 человека, штат еще до конца не заполнен, осталось около 50 вакансий. По числу вновь избранных академиков мы бьем буквально все рекорды. При этом среди них то и дело оказываются ну очень уважаемые граждане на госслужбе, которые, правда, за это потом вынуждены выбирать — или госслужба, или Академия наук. Еще мы, должно быть, поставили рекорд по числу избранных родственников — в списке много фамилий детей здравствующих академиков. Если прикинуть по спискам, таких получается 10–12 на 500 вновь избранных членов Академии. Два процента. Нет-нет, никто не запрещает. Понимаю, что это совершенно случайное совпадение. Это просто большое человеческое счастье — династия академиков. Нет, я верю, что у талантливых родителей и дети очень талантливые! Но, как говорится, осадочек все же остается.

Мы говорим: «Нам нужен научно-технический прогресс». Хорошо! Нет вопросов! Давайте думать, разбираться, может, с деньгами плохо? По данным 2009 года, бюджет Российской академии наук составлял от 1,5 до 2 миллиардов долларов США ежегодно. Согласен, для организации с 50 тысячами исследователей этого действительно мало. В США на такую сумму живут исследовательские университеты: например, бюджет Гарвардского университета, за исключением музеев и медицинских подразделений, — 2,5 миллиарда долларов на две тысячи профессоров. В последние пять лет поддержку увеличивали, но все равно в расчете на рубль затрат Российская академия наук производит меньше научных статей, чем иностранные конкуренты. Как вам такие данные: в 2012 году по количеству публикаций в престижных научных журналах, входящих в Nature Publishing Group, Российская академия наук занимала 193-е место из 200 возможных, а германское Общество Макса Планка, которое приблизительно эквивалентно РАН по структуре и численности, — третье[7].

В 2016 году академическая наука получила из бюджета 84 миллиарда рублей. В 2017-м финансирование снизили — 75 миллиардов. Говорят, что придется штаты сокращать. Сформировали научные центры, на них выделили 2,2 миллиарда, а по результатам опять какая-то ерунда получается.

В 2013 году попытались реформировать РАН. Предполагалось лишить ее руководящей роли и превратить в своего рода клуб ученых, какими, по сути, и являются Академии наук во многих странах. То есть отношения к производству научных знаний эти люди не имеют, но делают много полезного: популяризируют исследования, организуют специальные лекционные курсы, публикуют журналы, дайджесты. Но — ничего не вышло.

Единственным заметным результатом реформы стало то, что Академия потеряла свои институты — они вместе с деньгами были переданы в специально созданное Федеральное агентство научных организаций. При передаче была выявлена куча непрофильного имущества. Речь идет о 600 хозяйственных объектах, которые не представляют интереса с точки зрения научной деятельности. «Золотых активов» среди них нет, но 600 объектов — это тоже, извините, не кот наплакал. А вот отголоски скандалов, связанных с реально дорогостоящими зданиями и земельными участками, громыхают до сих пор. На эту тему много писали журналисты, корреспонденты РЕН-ТВ выпустили ряд отличных репортажей, — одним словом, кто захочет, без труда найдет информацию.

Президент Курчатовского института Михаил Валентинович Ковальчук однажды сказал, что Академия должна неминуемо погибнуть, как Римская империя. Не могу не согласиться. Потому что в таком виде, как сейчас, она просто фантастически неэффективна. Я очень уважаю всех этих людей, они замечательные, они великие, но они все — осколки предыдущего технологического уклада. Я помню, как гениальный Виталий Лазаревич Гинзбург, академик, лауреат Нобелевской премии говорил мне, что средний возраст докторов и кандидатов наук у нас уже просто неприличный. Это действительно так. Вот мне 53 года — и что, я буду писать на своих визитках, что я кандидат экономических наук? Это же анекдот. Когда мне было 25 лет и я стал кандидатом экономических наук — это имело смысл. А дальше ты либо становись доктором, либо уже не указывай свою научную степень. Я не пошел дальше заниматься академической наукой, ну и все, забыли.

Больно смотреть. При Петре I были молодые академики, науку двигали, открывали целые направления. В Советском Союзе реализовали ряд выдающихся проектов — был четкий заказ, де-факто от Министерства обороны, академическая наука его обслуживала, все получилось прекрасно. А сейчас? О каком великом наследии может идти речь? Или это возможность передать по наследству замечательные постройки в хороших местах и каким-то образом пытаться на этой теме немножко зарабатывать?