Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо

Путь к роскоши и моде неизменно пролегал через Этрурию[94]. Полноправным хозяином тех мест был, разумеется, Джозайя Веджвуд, торговец, который ярче, чем кто бы то ни было, олицетворял культуру торговли при Ганноверах. Он родился летом 1730 года в Бёрслеме, графство Стаффордшир, – самом сердце гончарного дела страны, и вскоре местное ремесло стало для него источником вдохновения. Веджвуд оказался настоящим самородком. О его детстве известно мало, однако очевидно, что в довольно юном возрасте он взялся за исследования. Он стал экспериментировать с глазурью и цветами, одновременно осваивая промышленный дизайн, родоначальником которого считается. Веджвуд твердо вознамерился создать лучший кремовый фарфор в мире. «Я увидел, что поле для деятельности огромно, – писал он, – а почва столь благодатна, что сполна воздаст по заслугам тому, кто усердно и терпеливо ее возделывает».

С самого начала Веджвуд понимал, что свое ремесло ему следует ориентировать на растущий «средний класс, который, писал он деловому партнеру Томасу Бентли в 1772 году, как мы знаем, по численности намного, если не сказать бесконечно, превосходит сильных мира сего». Эти слова можно считать манифестом нового общества потребления. Керамист понимал первостепенную роль моды в таком предприятии. «Мода, – писал он, – опережает добродетель во многих смыслах». Его слова не в последнюю очередь обусловлены головокружительным успехом фаянса теплого кремового оттенка, вытеснившего фарфор и получившего впоследствии название «королевский фаянс». И вновь Веджвуд писал Бентли: «Поразительно, как быстро он распространился по всему земному шару и как он полюбился всем и каждому». Однако затем он задает коллеге вопрос: «В какой мере мы обязаны признанием и успехом тому, как этот продукт был представлен, а в какой мере – его истинной пользе и красоте?» Это уместный вопрос, однако ответа на него как не было, так и нет.

Впрочем, то, «как продукт был представлен» широкому кругу потребителей, было для Веджвуда и его помощников вопросом первостепенной важности. Он использовал такие методы, как элегантное оформление витрин и повсеместная реклама; он первым начал издавать каталоги и размещать на изделиях фабричные марки, чтобы его продукцию легче было узнать. Если на некоторые виды керамики можно было нанести имя заказчика – тем лучше. Веджвуд открыл большой магазин в Лондоне и выставочные площадки, где с товаром обращались так, словно это были экспонаты музея или галереи. Когда он открыл новый магазин-салон на углу Сент-Мартинс-Лейн и Грейт-Ньюпорт-стрит, то сделал все, чтобы новый адрес напечатали в газете St James Chronicle, которую, как правило, читали «модники или театралы, не пропускавшие ни одной новой постановки».

Веджвуд нанял коммивояжеров и озаботился тем, чтобы поставлять свою продукцию королевским и знатным семьям по всей Европе. Он мечтал стать «главным создателем ваз во Вселенной» – и стал им. И коль скоро мы называем Веджвуда одним из основателей коммерциализированного общества, то, без сомнения, он заслужил звание основоположника нового индустриального общества. Немало посетителей приходило на его фабрику посмотреть на то, как сотрудники соблюдали жесткую дисциплину и выполняли те или иные рабочие операции с особой скрупулезностью и аккуратностью, отчего с конвейера выходили хорошие чашки и миски. На самом деле фабрика представляла собой три больших цеха длиной 150 ярдов (137 м), тянувшихся вдоль канала Гранд-Транк. Там же находилось несколько внутренних двориков и башни, где располагались печи для обжига и сушильни. Заморский конкурент Веджвуда художник по фарфору Луи-Виктор Жерверо описывал фабрику как «огромное сооружение, чуть ли не маленький город… чудо организации». Мы еще встретим немало подобных описаний английских фабрик, когда подробно поговорим о промышленной революции. Предприятие Веджвуда предназначалось для массового производства изделий на конвейере впервые в истории гончарной промышленности.

Веджвуд разделил процесс производства керамики на два этапа: шликерное литье[95] и печать методом перевода изображения. На каждом этапе уникальные специалисты работали в унисон. Веджвуд преследовал цель «создать из людей такие машины, которые бы не ошибались»; только так можно было добиться стабильного и бесперебойного производства. Все это напоминало скорее «1984» Джорджа Оруэлла, нежели 1769 год. Веджвуд нетерпимо относился к любому производственному браку. Он носил ножной протез после перенесенной в детстве болезни и, по словам очевидцев, мог вдребезги разбить любое керамическое изделие о свою деревянную ногу, если оно было ненадлежащего качества. По его указанию в 5:45 утра звучал фабричный колокол. Веджвуд ввел правило отмечать время прихода на работу, что впоследствии стало распространенной практикой на многих фабриках и заводах.