Революционер на паровом ходу

Карл открыл было рот. Затем закрыл. Плечи его, только что гордо расправленные, поникли.

– Врачебная этика, будь она неладна, – пробормотал он.

– Врачу не дозволено ставить под сомнение диагноз или лечение, назначенное другим врачом. Пусть даже точно известно, что другой ошибается, нельзя говорить об этом прямо. Можно сказать, что выяснились новые обстоятельства. Можно сослаться на якобы имевшие место затруднения. Можно выдумать тысячу причин скрыть провал коллеги. Одного нельзя. Нельзя говорить, что коллега бездарь, каких поискать надо.

Последние слова декан не произнёс, а будто выплюнул, как нечто отвратительное. Карл воспрянул.

– Но коли Вы сами говорите, что он бездарь…

– Я? Упаси меня пришельцы, разумеется, я такого не говорил. И Вам не советовал бы.

– Молчать, пока он вгоняет в гроб своих пациентов?

– Ну вот уж этого греха за стариной Ханнеманном не замечено, – решительно возразил декан. – Он может и тупица, но что касается его врачебной практики, то из его пациентов от лечения выживают побольше, чем у иных других.

– Как же так, – опешил Карл от такого неожиданного известия. – Такого не может быть. Его метода анти-научна. Вы… Вы говорите мне не правду?

– Ах, молодой человек! – укоризненно произнёс Бопердюи. – Ну к чему мне обманывать Вас в этом? Или Вы думаете, что все те люди на галёрке боготворят Ханнеманна просто так? Без всяких на то оснований? Нет, ему удаётся невозможное. Ему действительно удаётся исцелять, да. А Вы удивлены? Не понимаете как? По правде сказать, мы с коллегами то же не понимаем. Знаете, мы даже шутки ради подменяли Ханнеманну его микстуры на чистую воду. И, представьте себе, ничего не изменилось. Его пациенты выживают чаще, чем у тех, кто практикует традиционное кровопускание.

– Кровопускание это архаизм, – заявил студент решительно. – Причём архаизм скорее вредный. Я убеждён в этом. В Заоблачной империи его не практикуют вовсе, а их врачебная традиция…

– Избавьте меня от Вашей Заоблачной. Империя там, а мы здесь. И здесь есть чудотворец Ханнеманн. Которому достаточно дать пациенту чистую воду, чтобы тот пошёл на поправку. Не знаю, как ему это удаётся. Может он потомственный шаман и владеет даром внушения. Тогда мог бы лечить и без своих микстур. Да не важно, – он махнул рукой. – Важен результат. А он таков, что Вы публично оскорбили врача, которому тут многие обязаны здоровьем. Ну, или, по крайней мере, считают себя обязанными. Ах, молодой человек, кабы Вы прежде спросили меня… Но нет. Ах, молодость с её ошибками. А за ошибками приходит расплата.

Слово «расплата» вернуло Карла к действию.

– Уж коли Вы напомнили о плате, так верните мне мои деньги за обучение!

– Молодой человек, в правилах ясно сказано, что если студент нарушает…

– В тех же правилах сказано, – парировал Карл. – Что имя изгнанного должно быть вывешено публично, с объяснением причины исключения. Ну, давайте! Вывесите объявление при дверях университета. Карл Фрайден исключён за нарушение врачебной этики, когда доказал, что профессор Ханнеманн опасный шарлатан.

Теперь уже декан не улыбался.

– А, пришелец твою мать! – грязно выругался он. – Откуда Вы взялись на мою голову, господин Фреиден?

– Фрайден, господин декан.

– Да какая, шут его побери, разница! – выругался декан повторно. – Что Вы прикажете мне теперь делать? Оставить Вас безнаказанным нельзя. Леший с ним, со старым дурнем Ханнеманном. Хоть у него тут полно высокопоставленных друзей, не в нём дело. Завтра все студенты начнут поступать как Вы. Высмеивать профессоров. И университету конец. Вам, юный бунтарь, наверное, смешно, да? А напрасно. Бунтовать дело дурацкое. Стране не хватает врачей. Даже таких, как этот тупица Ханнеманн. Хорошо бы вместо него десять, нет, двадцать, да чего уж мелочиться, сразу сотню вот таких умников вроде Вас. Да только их сперва нужно обучить. А для этого в университете должен быть строгий порядок. Школяры почтительно внимают профессорам. Какую бы глупость те не вещали. Только на этом и держится всё образование.

– Хреновое ваше образование, – заметил Карл.

– Хрен это ведь такое растение, да? При чём это растение к образованию? – переспросил декан.

Он иностранец, и не понимал некоторых оборотов не самой изящной словесности.

– Неважно, господин декан, – поспешил заверить Карл. – Просто фигура речи.

Оба замолкли, избегая смотреть друг на друга.

– Господин декан, – подал голос Карл. – Может быть, решим дело проще? Вернёте мне плату за обучение?

– За вычетом того года, который Вы проучились? – уточнил декан.

– Нет, – тут же возразил Карл. – Мне нужны все деньги, иначе мне не хватит на обучение в другом университете.

– Неплохой бизнес, – заметил Бопердюи. – Поучиться год здесь бесплатно, затем год бесплатно там. А потом останется заплатить всего за последний год обучения.

– Вы не учитываете, что мне ещё предстоит перелёт в другой город.