Революционное самоубийство

Наше свидание продолжалось достаточно долго для того, чтобы мы успели поссориться. Стокли начал высказываться насчет мероприятий, которые помогли бы вытащить меня из тюрьмы. По его мнению, единственным средством здесь было вооруженное восстание и расовая война как его кульминация. Я не согласился с ним. Я действительно признавал, что расизм пропитывает все наши проблемы, но считал, что их следует рассматривать все-таки в контексте классовой эксплуатации и капиталистической системы. С учетом происходящих в стране событий, продолжал я, мы будем должны найти побольше союзников и сотрудничать с любыми людьми, борющимися с нашим общим угнетателем. Стокли не одобрил союза «Черных пантер» с партией «Мира и свободы» и сказал, что нам не следовало бы связываться с белыми радикалами или позволять им приходить на наши собрания или участвовать в наших митингах. Стокли предупредил меня, что белые разрушат наше движение, отдалят от нас чернокожих братьев и снизят эффективность нашей деятельности в общине. (Как выяснится позже, Стокли был прав, прогнозируя то, что случится с партией, но он ошибся по существу. В результате коалиций с другими политическими группировками «Черные пантеры» оказались вовлечены в движение за свободу слова, психоделические фантазии и пропаганду наркотиков, которые мы резко критиковали и продолжаем критиковать. Все это не относилось к нашей работе, которая касалась более глубоких и фундаментальных проблем, по сути дела — выживания.) А когда все это случится, закончил предупреждение Стокли, белые попытаются отнять у нас лидерство.

Я не поверил всем этим утомительным разговорам. Я сказал Стокли, что расизм же не запер нас наглухо и все его, Стокли, предсказания не обязательно сбудутся. Я почувствовал, что Стокли боялся самого себя и собственной слабости. На его анализ с точки зрения расизма я ответил анализом с точки зрения классовой теории. Из моих рассуждений вытекало, что мы могли сотрудничать и иметь дружественные отношения с другими группами в нашей общей борьбе с нашим общим угнетателем без того, чтобы эти группы взяли над нами верх. Однако вышло так, что за тридцать пять месяцев моего пребывания в тюрьме наши лидирующие позиции действительно пошатнулись и между «Черными пантерами» и белыми радикалами возникли серьезные трения. И только лишь после моего возвращения мы смогли начать восстанавливать утраченные позиции.

Одно из самых печальных переживаний, которое я испытал, пока сидел в тюрьме и ждал суда, было связано с убийством Малыша Бобби Хаттона 6 апреля 1968 года. Эта новость была передана по тюремному радио. Я был потрясен, но удивления не испытал. Полиция утверждала, что Малыш Бобби был застрелен при попытке бегства, но мы-то знали, что это была ложь, в стиле той, что обычно выдавали шерифы на Юге. Остальные негры тоже не купились на этот обман. Община ужасно расстроилась и была охвачена гневом. Малыш Бобби был подло убит лишь два дня спустя после убийства Мартина Лютера Кинга, и люди еще не отошли после такого удара. После убийства Кинга начальник полиции Гейн отменил все увольнительные в своем ведомстве и удвоил количество полицейских в нашей общине, что только усилило гнев и отчаяние общины. Убийство Бобби привело к возрастанию напряжения в Окленде, и появились опасения того, что негритянская община может взбунтоваться. Утром 7 апреля Чарльз Гэрри и Бобби Сил пришли ко мне в тюрьму. После перестрелки был арестован Элдридж, и Гэрри собирался его защищать. Из тюрьмы они собирались пойти на пресс-конференцию в полицейском участке и хотели получить от меня послание народу. Я отдал им кассету с записью своей речи. Я призывал людей не подниматься на спонтанное восстание. Это не привело бы ни к чему, лишь дало бы полиции еще одну возможность продолжить резню. Люди должны были вооружаться с целью самозащиты, на случай, если полицейские применили бы по отношению к ним жесткие методы. Но им не следовало превращать себя в беззащитные мишени и идти на верную смерть. Чарльз Гэрри дал прослушать мою запись присутствовавшим на пресс-конференции, а также сделал заявление для журналистов о намеренном убийстве Малыша Бобби, совершенном полицией. Конечно, при этом начальник полиции Гейн просто взорвался от негодования и обвинил Гэрри по радио и телевидению в том, что адвокат позволяет себе выступать с несдержанными и ложными утверждениями. Однако недавно бывший сотрудник Департамента полиции Окленда, один чернокожий, в частной беседе с нами подтвердил, что Малыш Бобби был откровенно убит. Он сам был этому свидетелем. Гибель Бобби разрывала мне душу. После этого я еще больше укрепился в намерении использовать предстоящий судебный процесс как средство организации людей против этих безжалостных убийц.