Reyborn Tayny-Veroniki-Spidvell 3 Zloveshchee-prok

Он выглядел удивленным. - Мне никогда не приходило в голову. Я был готов не владеть ее телом, если бы это

означало, что у меня может быть ее сердце. Она сделала вид, что любит, была ласковой и милой. Я верил, что со

временем смогу заставить ее разделить постель, если буду достаточно терпелив, достаточно добр. Я еще не осознавал, что она отказала мне в своей девственности, потому что она не могла вынести прикосновение моих рук к себе. И все

потому, что я не был Джоном. - Он засмеялся, необычный несчастный звук, который скрутил мои кишки. - Какой

дурак проигрывает женy своему лучшему другу?

- Ты не дурак, - медленно сказала я. - Ты был влюблен в нее.

Он посмотрел на меня с удивлением. - Влюблен в нее? Сейчас это кажется невозможным, но я так и думал. Я думал, что это любовь, но я был неправ. Я никогда не знал любви, по крайней мере, пока ... - Он резко замолчал и быстро

выпил. Мое сердце стучало по ребрам, и я чувствовалa одну мысль. Не так.

Я резко сменила тему. - Почему она вышла за тебя замуж, если была влюблена в Джона де Моргана?

Он нетерпеливо махнул рукой. - Он был беден, никаких перспектив. Ее родители разрешили бы брак, но Кэролайн

пытала его. Она издевалась над его бедностью, дразнила и мучила его. Я думал, что это глупый каприз, игры, в

которые симпатичная девушка играет с поклонником, которого она не хочет. Я извинил ее жестокость в то время, но

это должно было предупредить меня. Я должен был увидеть ее такой, какой она была. - Он провел рукой по лицу. - Да

поможет мне Бог. Я видел в ней жестокость и принял за игру. Я так и не понял, что она имела в виду. Думал, что она

дикая, опасная и захватывающая. И она была именно тем, что мои родители хотели для меня - красивой и

совершенной. Она танцевала как ангел и хорошо говорила по-французски, и этого должно было быть достаточно. Но

Джон знал.

- Каковы были его чувства?

Он беспомощно развел руками. - Я даже не знаю. Он почти ничего не говорил о ней, кроме этой слабой попытки

отговорить меня от женитьбы на ней. Я даже пошутил, что он ревнует, и он смеялся со мной. Я должен был увидеть, что он болен тоской по ней. Они не могли быть в двадцати футах друг от друга, или они ссорились. Я был так

наивен, - сказал он, поднимая чашку, чтобы осушить ее. - Я думал, что им просто нужно время, чтобы лучше узнать

друг друга. Я сказал им, что для меня было важно, чтобы они стали друзьями. Настоял на поездке в Амазонию, как на

средствe сблизить их. - Он с отвращением скривил губу. - Ты хоть представляешь, как сильно я себя ненавидел?

- За что?

- За все это. За то, что влюбился в нее и женился на ней, что не мог видеть ее такой, какая она была. За то, что не

понимал ни ее, ни себя. За то, что не подтолкнул Джона сказать мне, что на самом деле было в его сердце. - Он сделал

паузу. - Ты когда-нибудь читала мифологию, когда была ребенком?

- Ненасытно.

- Я тоже. Меня всегда поражали пары, казалось, предназначенные друг для друга. Эвридика и Орфей. Геро и Леандр.

Пирам и Фисба. Я думал, что в какой-то момент моей жизни у меня будет такая большая любовь - женщина, созданная

богами только для меня, как я создан специально для нее. Я всегда верил, что она ждет меня. Но я не стал ее ждать. Я

женился на недрагоценном металле, когда боги пообещали мне золото. - Он тяжело вздохнул, что, казалось, лишило

его души.

- Как Джон смог жениться на ней в конце концов? Знал ли он ее истинный характер?

Выражение его лица было пустым. - Потому что она проникла в его душу, и нет никакого лекарства для мужчины, когда женщина делает это. Она соблазнила его в экспедиции, поймала его в момент слабости. Когда они были

обнаружены, a я был на полпути к смерти, у них тогда был бы только один выход: они должны были нарисовать меня

настолько злым дьяволом, насколько могли. Это был единственный шанс спасти их жизнь вместе. Они пожертвовали

мной, чтобы купить будущее, и я знаю, сколько это стоило Джону. Он продал каждый кусочек своего самоуважения, когда сделал это со мной. Вот почему он остановился и позволил мне избить его, когда мы наконец встретились лицом

к лицу. Каждый удар, который я наносил, вызывал кровь, и он ни разу не поднял палец, чтобы остановить меня. - Его

губы сжались от воспоминаний. - Когда я сбил его с ног и едва мог видеть его лицо из-за крови, знаешь, что он сделал?

Ублюдок улыбнулся мне. Он поднял руку в прощении и улыбнулся мне. Я повернулся на каблуках и ушел. Oставил

его, истекающего кровью, не оглянувшись назад.

Он отложил чашку. - Итак, теперь ты знаешь худшее обо мне, Вероника. Дело не в том, что я убил человека в

Бразилии, или покупал проституток, или провел свою юность в дебошах. Это то, что мое самое большое удовольствие

в жизни было избить человека почти до смерти, потому что он взял то, что я любил. Мы не должны радоваться боли

других, но это питает меня. Каждый раз, когда я думаю о нем, берущего то, что должно было быть моим - мою жену, мое имя - и расплачивающегося за это кровью сердца, я рад этому.