Режь пуповину. Разрезай

– Я хочу знать, откуда ты пришёл. Как от драконов спасся. Тебя принесла спина мать – она защитила тебя. И через тебя проходит электрический свет – таких много, как ты. Я видела лишь в книге, на обложке, дерева лист, но он совсем не похож на тебя, не ведьма ли ты? На тоненькой ножке, как решето, пахнешь сырой землёй, как немытая влажная клубника или картофель. Но мой нос почуял сладость и холод приятный, ты похитил сердце моё. Хочу увидеть твоих друзей, лист! Что там за стеной? Так что там за чертой? Если имеются такие покорные листья, так разве всё несёт опасность? Как… как появляются листья? Вы рождаетесь из других листьев? Вы так слабы как я, на тоненькой ножке, я могу подуть – и ты поднимешься вверх. Так что там за чертой? Если будет вас много, сойду ли я с ума от запаха вашего? – Элли кладёт в книгу лист и прячет её под подушкой. – Я хочу знать.

Элли смотрит на себя в зеркале. Бледна, стройна, похожая на лист, так же слаба и бесполезна.

– Как мне сильней стать, чтоб храбрей быть?

Мать кличет дочь, чтоб привязать.

Дочь послушно садится в кресло, а рядом с ней новая книга. Мать уходит, дочь – читать. Искать занавесы в строках.

– Боль – прошла, страх – обнял, душа – вышла. У королевы дочь родилась. Она была непослушна. Мать и дочь – как я и мама. И здесь всё неизменно. Хоть тысячи историй я прочту, всегда я буду неразумной. И каждой из историй только мать права, сильна, тогда… как мне мамой стать? В нашем доме когда-то тараканы завелись. Были маленькие и большие. Большие – мамы, маленькие – дети. Но некоторые большие будто были колпачком и ручкой. Мама, увидев их, давить стала и мне запретила видеть. А я помню. Всего их было трое.

Элли закрывает от усталости глаза. Тело её размокает. Книга выпадает из рук. И слышится в мрачной комнате, как эхо, голос мамин: «В книгах много упоминаний о Солнце. Да, это имя дракона. Оно яркого жёлтого цвета, слепит глаза, разжигает кожу, сжигает дома. Спастись лишь можно, если пальто надеть. Что ещё хочешь знать, Элли? Неужели перестала бояться драконов? Ты просишь такое же пальто, зачем? Зачем?».

– Мам, – отвечает голос Элли. – Ты давила маму-таракана. Она больше не придёт домой, чтоб накормить своих детей. Если тебя спалит дракон, я не хочу этого, это правда, но… тогда кто накормит меня?

– Что за вздор? – визг. Гам. На пол попадали тарелки, ломались стулья. В грохоте раздаётся детский плач, который резко затыкают женской ладонью.

– Я не умру! Я буду всегда с тобой, Элли. Ты поняла меня?… Дорогая… Прости меня, я напугала тебя? Прости, дорогая, свою пугливу-у-ую маму-у. Она так боится за тебя. Она так любит тебя. Больше всего на свете.

– Я тоже, мама. Я люблю тебя.

После долгой паузы звучит новый вопрос.

– Мам, – шепчет Элли, – а у меня есть вторая мама, как у малюток-тараканов?

И крик Элли. Элли падает на пол. Слышится, как она ползёт от топающего человека, заползает на кресло и в страхе роняет торшер.

– Мама одна, Элли, – мягко, приторно, сладко отвечает мама. Ласково. Включается свет. Мать гладит ладонью по жидким волоскам Элли. Освещены лишь они, от плеч до макушек головы. – Откуда ты выдумала этот бред, глупая девочка? Откуда эта мысль пришла в эту больную головушку? Элли, – улыбается мама. – Есть только я. Ты услышала меня? А теперь вставай в угол.

– Но мамочка…