Режиссер Советского Союза

— Алексей, если купальники твое изобретение, то ты просто подлец!

Смотрю с удивлением на разгневанную Люсю. Начинаю оправдываться — мол, украл идею у западных товарищей. Потом плююсь, видя, как надо мной нагло ржут. В итоге решили, что ей пошьют понравившийся купальник. Только на фига он ей нужен за Полярным кругом? Бабы!

— Ничего не было, — Зоя положила голову мне на грудь, как только я лег в кровать.

Гости спят в зале на диване, который я оккупировал в последнее время. Не рассказывать же им про наш конфликт. Вот и пришлось вернуться в спальню.

В принципе, мне все равно, врет она или говорит правду. Только близняшки удерживают от решительных действий. Еще и беспокойство за ирреальность происходящего. Вдруг завтра я окажусь в своем мире, а нынешний Леха вернется назад. Для него это может оказаться просто шоком. Думаю, он бы жену простил. Но я — не он.

Аккуратно снимаю с себя желанное тело и переворачиваюсь на бок.

— Я тебе верю. Но пока не принял решения. И давай спать.

На самом деле мне реально плевать. Ловлю себя на мысли, что просто не хочу покидать определенную зону комфорта. Квартира, машина тестя, красивая жена, наконец — это все неплохой такой бонус. Менять это на общагу, съемный угол и возможные проблемы на работе? Здесь уже начали активно и коллективно лезть в личную жизнь граждан. То есть растлителя и насильника Пырьева никто не осудит. Но молодому режиссеру сразу ткнут в морду на комсомольском собрании, что он аморален и вообще подлец, бросивший жену с детьми. Поэтому я пока не принял окончательного решения. Но точно знаю, что с супругой нам больше не по пути.

В плане постели она меня полностью устраивает. Да и в быту Зоя — не самый плохой вариант. Более того, она весьма неплохо образованна и с ней можно поговорить на разные темы. Но есть какая-то червоточина, которая более не позволит воспринимать ее как спутницу жизни. Предавший хоть один раз, пусть даже мысленно, продолжит свой путь Иуды.

Думаю, что приму окончательное решение после съемки фильма. Уж очень многое на него завязано. Цинично и даже трусливо? Да! Но дело важнее.

Глава 14

— Стоп! — кричу как оглашенный.

Срываюсь с кресла и бегаю вокруг Агаповой. Наконец принимаю решение.

— Нина (актриса категорически запретила называть ее по отчеству), а изобразите-ка мне хабалку. Или слабо?

— Фраерок, ты чего, совсем берега попутал? Ты на кого тут вообще квакаешь, — выдает Агапова эдаким гнусноватым тоном.

Народ просто прифигел, и в павильоне повисло молчание. Я же хватаю ручку актрисы, целую ее и бегу на свое место.

— Это было божественно! А теперь давайте снизим уровень быдловатости раза в два. Вы же работник советской торговли, а не базарная баба. Но образ практически найден.

Начинаю искать нужных мне людей и опять завожусь.

— Профессор? — ору Сафонову. — Прекращайте смолить ваши самокрутки! И вообще, хватит курить в павильоне, для этого есть специальные места! Присоединяйтесь, скоро общая сцена. Мама! Где наша мама?

— Бегу, бегу! — восклицает под смех всей группы Серова. — Чего изволите, товарищ начальник?

— Садитесь и читайте. От сих до сих, — показываю пальцем выделенный текст. — Необходимо добавить понимания, о чем идет речь. А то уже шестой дубль, а мы все топчемся на месте. И вас еще гримировать — думаю, сегодня успеем снять пару эпизодов.

— Закадровый текст тоже на мне?

— Я пока не решил. Не нагнетайте, Валентина Васильевна. И так весь на нервах… Читайте.

— Они действительно были очень разными. Абсолютно не пара, с какой стороны ни посмотри. Она — большая, немного нескладная и высокая.

А он — худенький, субтильного телосложения, сутулый, в очках, плешка просвечивается, ростом невелик. Она, даже без каблуков, выше его. Она шумная, смелая, за словом в карман никогда не лезла, и выпить могла много, но даже не хмелела. Он же тихий, стеснительный, непьющий, в компаниях незаметный. Человек-невидимка просто. Целыми днями пропадал то в своем университете, то в библиотеках[1].

— Чуть ли не торжественно продекламировала Серова.

Нет. Пожалуй, закадровый текст будут читать другие люди. Но Валентина Васильевна реально сильна! Мало того что согласилась сыграть женщину лет на двадцать старше, так она еще настолько вошла в образ, будто всю жизнь играла подобных старушек. Были определенные проблемы с гримом, но это вопрос решаемый. Состарить человека гораздо легче, чем омолодить.