Режиссер Советского Союза

Сижу, анализирую наш состав актеров и понимаю, что все будет замечательно. Я долго сомневался насчет Сафонова, выбирая между ним и Голубицким. Изначально в главной роли мне виделся Александр Лебедев, но актер сам отказался. Окончательно меня переубедил Зельцер. Решил согласиться с соавтором. И теперь понимаю, что он был прав. Голубицкий недостаточно аристократичен. А мне нужно, чтобы зрители сразу поняли неестественность союза двух абсолютно разных людей. На том и строился весь сюжет фильма.

По маме героини все вопросы были сняты после первой же пробы. Серова решила не упускать шанс и зубами вцепилась в возможность реинкарнировать свою карьеру. Что касается мамы профессора, то здесь мы неожиданно утвердили Пельтцер. Изначально я Татьяну Ивановну не рассматривал, но она как-то сама оказалась на пробах.

Обращался к автору за разрешением использовать ее рассказ, но ответа не получил.

Актриса она сильная, что тут сказать. Утвердили ее сразу, коллегиальным большинством. Вернее, единогласно.

Это прозвучит странно, но для меня Пельтцер — это бабушка из гениальной серии «Ералаша». Вот ничего не могу с собой поделать, но вижу ее исключительно в этом образе. Может, она чем-то похожа на мою родную бабушку, тоже нянчившуюся с балбесом-внуком чуть ли не до его тридцатилетия. Мне было очень тяжело перестать воспринимать ее в исключительно комическом образе. Но надо было видеть, как Татьяна Ивановна способна перевоплощаться! Зельцер сразу попенял на мою зашоренность. А ведь она и роль толком не успела изучить, ограничившись общим описанием. Только мы сразу поверили, что другой мамы у героя быть не может.

А ведь часть гениальных ролей ей только предстоит сыграть. Хочу надеяться, эти фильмы будут сняты. Уж слишком кардинально я могу повлиять на советский кинематограф в целом. Еще она — очень позитивный человек. Обстановка на площадке сразу становится более раскованной в присутствии Татьяны Ивановны. Про ее чувство юмора я вообще молчу. Гениальная женщина!

* * *

— Товарищи авторы, как вам пришла в голову такая идея?

Понимаю, что нас с Самсоном откровенно клеят. Или в женском исполнении это называется строить глазки. Так вот, сегодня нам их строят уже в сотый раз. Я про себя посмеиваюсь, начиная понимать звезд шоу-бизнеса, которых атакуют восторженные фанаты. А вот Сереге весьма некомфортно. Не привык он к такому повышенному вниманию.

Еще и Пузик, увидев подобное, развернулась, махнув рыжим хвостом, и демонстративно покинула зал. Ну не дура? Человек ее любит и у него важный момент в жизни, а она свои эмоции показывает. Нет, чтобы поддержать. Мне с трудом удалось удержать друга, чтобы он не побежал следом за этой провинциальной королевой. Чую, что еще предстоят нам разборки. Влюбленные — они же совершенно неадекватные. Оксане в любом случае от меня достанется. А упреки нашего Ромео я переживу.

Ситуацию спасла Антонова, которая и затащила нас на выставку в выходной, а теперь привела одного важного гостя, оттеснив надоедливых девах. По словам Ирины Александровны, советский народ, который вторую неделю штурмует музей, хочет узреть своих героев. Выставку решили продлить, так как количество желающих ее посетить просто невероятное. Вот и висят наши плакаты в Пушкинском уже вторую неделю. Мы уже дали три небольших интервью и договорились о более детальном разговоре с журналистом из «Советской культуры». Но надо заметить, что реакция публики весьма неоднозначная. Более трети посетителей, мягко говоря, не в восторге.

И вот нас атакуют очередные впечатлительные девушки, задавая набивший оскомину вопрос.

Самое смешное, что большую часть публики, включая недовольных, интересует, с какой такой красотки с четвертым размером Самсон писал образ. Я знаю, но никому не скажу, особенно Пузик.

Серега тоже молчит, как партизан на допросе. На самом деле все идет с детства. Ну, подглядывали мы за купающимися в бане девушками. Вот с тех пор моему дружбану не дают покоя груди одной прелестницы. Хотя личико и ноги он явно изобразил в более выгодном свете.

— Синьор Франческо! — жму руку атташе по культуре, который подошел к нам в сопровождении Антоновой и перехожу на французский: — Очень рад вас видеть. Нам надо обсудить одну тему.

Итальянец, кстати, говорил на языке Дюма получше многих носителей. А вот Ирина Александровна явно была удивлена. Ну, мало кто из современной советской молодежи знает иностранные языки. Она сама говорила с атташе по-итальянски, но, как оказалось, неплохо знала и французский.

Отвожу господина в сторону и задаю главный вопрос. Фурцева не смогла договориться с внешторговцами, и придется мне все брать в свои руки.

— Вы же видели наш календарь, вернее, часть фото? Какова вероятность его успеха в Европе?

— Тяжело сказать, но интерес точно будет, — ответил итальянец.

Хоть врать не стал, уже хлеб.

— Предлагаю рассмотреть два варианта развития нашего сотрудничества. Мы открываем с вами собственный бизнес. Либо я продаю свою идею какой-нибудь компании, вы же имеете с этого процент.