Режиссер Советского Союза

— Моя вина, товарищ полковник, — сразу ответил Антипов. — Объект просто кардинально изменился в последнее время, о чем сообщил только один информатор. Буквально за пару месяцев Мещерский стал фактически другим человеком. Сначала я не придал этому значения, но вон оно как. Будто его подменили.

— Да я уже сам жалею, что влез в это дело, не подготовившись. Получил сигнал от надежных людей. Надо было отреагировать. Думал, припугнем молодого выскочку и наладим с ним сотрудничество. В этой киношной сфере у нас людей хватает, но лишние уши не помешают. Заодно будет еще один управляемый человечек. А то слишком много позволяет себе вся эта богема. Плюс интересные дела вырисовываются вокруг этого Мещерского. Итальянец на контакт с ним вышел, что не просто так. Значит, делаем следующее, — Иванов как-то сразу подобрался. — Берешь этого героя в официальную разработку. Все, как положено — хватит игрушек. Уж очень мутный тип. Не бывает таких резких перемен в личности. Что-то здесь не то. Еще и на Западе он, видишь ли, решил работать, календарики продавать.

* * *

— Товарищи, соберитесь! Алексей, держи, — Барабанова, парторг киностудии, сует мне в руки какое-то знамя и бежит дальше, строить колонну из нашего дружного коллектива.

Это я привык, что в праздничные дни волен распоряжаться своим временем как угодно. У местных на это свое мнение. В день сорокадевятилетия Великой Октябрьской революции ты обязан быть на демонстрации. Хотя я не вижу множества заслуженных товарищей, работающих на Горького, но сам Бритиков присутствует и что-то весело вещает окружившим его людям.

В принципе, я не против подобных мероприятий. Другой вопрос, что они не должны превращаться в рутину и обязаловку. Это один из основных просчетов местной пропаганды. Тот же лозунг на грузовике, вслед за которым мы пойдем. Что значит — «Власть — Советам, заводы — рабочим, земля — крестьянам»? Насчет первого — я бы еще не стал спорить. Может, власть и принадлежит этим самым Советам. Но зачем нести всю эту чушь про рабочих и крестьян? Ведь страна была разрушена и уничтожена, в том числе потому, что народ перестал верить своей власти. А здесь вдруг лозунги, которые лично рисовал чуть ли не сам Ленин или Троцкий. Мир идет вперед, советские люди тоже меняются. И идеология должна реагировать и даже опережать все эти изменения. Еще — пора прекратить врать. Если земля принадлежит крестьянам, то отдайте ее им.

— Анатолич, — неожиданно рядом оказывается звукорежиссер Илья Садовников, которому явно холодновато на морозе в легком пальто и шляпе. — У тебя чая нет? А то совсем продрог.

— Чего нет, того нет, — отвечаю с улыбкой. — Зато есть коньяк.

— Издеваешься, да? И чего ты так орешь? — произносит нужный мне товарищ, оглядываясь. — Ты еще рупор возьми. Сейчас набегут желающие, или сдадут. Павловна и так лютует, только что отняла у мужиков чекушку. Народ же просто согреться хотел!

Сомневаюсь я, что товарищи хотели именно этого. Я же вполне осознанно взял с собой фляжку, которую мне подарил тесть, наполнив ее алкоголем. Думал сначала захватить термос с кофе, слегка разбавив его продукцией армянских мастеров. Но затем решил остановиться на чистом продукте.

Садовников тем временем хорошо так приложился к емкости, едва ее не ополовинив.

— Спасибо, Анатолич! Ты меня прямо спас. Теперь точно не замерзну.

Забираю фляжку, в которую вцепился Илья, и иду в сторону своей компании. Пузик привела Самсона, который хмуро пожал мою руку. Сама звезда литературы просто светилась от радости. Зельцер тоже был в самом благостном настроении. Наверняка уже немного накатил с профессиональными демонстрантами, только заранее. Опыт не пропьешь.

А далее мне понравилось. Особенно с учетом того, что я добил остатки коньяка, сразу подняв себе настроение. Идем стройной колонной за представителями какого-то завода. Орем «Ура!» в нужный момент. На трибуне Мавзолея, которую никто даже не думал лицемерно задрапировать, стоит машущее нам руководство страны. Эдакое единение власти с народом. Смотрю на окружающих и понимаю, что большинство реально в полном восторге. Как-то жалко всех этих людей, для которых сегодняшний день действительно праздник. Через двадцать лет их веру начнут сознательно разрушать, при этом предатели окопаются на той самой трибуне мавзолея Ленина. Но сейчас я не готов думать об этом. Просто наслаждаюсь видом счастливого народа.

Где-то впереди должна идти Зоя со своей организацией. Договорились с ней, что не будем искать друг друга, а поедем домой отдельно. Народу очень много, и нет смысла стоять на морозе около метро. Дома теща должна готовить праздничный стол. Этот день действительно отмечается всей страной, что в мое время уже не принято. Близняшек с собой тащить не стали, так как холодновато. Решили, что пойдем всей семьей на первомайскую демонстрацию в следующем году.

* * *

— Мне все равно непонятно твое циничное отношение к творчеству, — Пузик опять оседлала свою любимую тему. — Мы пишем для людей! Как можно считать это просто работой? Еще и попахивающей халтурой.