Режиссерское искусство театра кукол России XX века

В мае 1930 года на Первой Всероссийской конференции работников театра кукол известный искусствовед того времени С. Заскальный [187] отмечал, что «Соколов стал на правильный и интересный путь использования действительных кукольных возможностей, а не подражания человеку. Он <…> шел по линии трюкачества и эксцентризма. Например, влюбленный летит на воздушном шаре, видит в это время свою возлюбленную и теряет голову, т. е. он теряет голову в полном смысле этого слова – она падает. Исходя из того, что кукла – это нечто совершенно самостоятельное, что она совсем не должна подражать твердой конструкции человека, он, например, делал кукол, состоящих только из рук и ног. Он делал многоруких кукол, как, например: кельнер имел 6 рук, и этим он пытался символизировать проворство и ловкость. <…> Специфические кукольные возможности могут оказаться у театра кукол без подражания театру актера. …Тот же Соколов ставит пьесу „Слезы дьявола“, употребляя очень эксцентрический прием. Когда некий молодой джентльмен испытывает нежные чувства к молодой особе, но сам в этих делах несведущ и не знает, как к этому приступить, то для его научения в дело вмешивается мебель, и самый решительный роман завязывается между креслом и стулом, между лампой и еще чем-нибудь» [188] .

Сам же Соколов в это время уже оставил искусство театра кукол, успешно работал в Германии, откуда в 1932 году переехал во Францию, где снимался у Ренуара в фильме «На дне». Одно время преподавал в Camber Theatre (Великобритания). С 1937 г. Он жил и работал в Голливуде, где стал востребованным киноактером (играл «иностранцев», а в годы Второй мировой войны – Михаила Калинина в фильме «Миссия в Москву» и директора музыкальной школы в фильме «Песнь о России». В конце 1950-х его последним фильмом стала американская киноверсия «Тараса Бульбы», снятая в Аргентине).

Владимир Николаевич умер в США 15 февраля 1962 г., когда его режиссерские открытия, методы, приемы и мысли о возможностях театра кукол стали широко использоваться. В первую очередь – за рубежом.

Путь эксцентриков

…Петрушка с вырезанной из дерева головой, как талисман, прошел с ним всю жизнь. Только улыбка его кажется мне теперь совсем невеселой.

Алексей Каплер

…Странствующий кукольник «месье Шарль», объездивший весь свет, умирал в сошедшем с ума Киеве. И кто бы мог подумать, что всё так скверно закончится? В Петрограде и Москве его представления с механическими куклами из папье-маше имели у «чистой» публики фантастический успех. Потом случился этот страшный бунт. Люди вышли на улицы, публика заперлась дома, и никому не стало никакого дела до «механических кукол» месье Шарля. Пришлось собирать чемоданы и ехать на юг, в Киев.

А как все хорошо начиналось – давно, в августе 1886 года: Санкт-Петербургский сад «Аркадия», оглушительный успех «неподражаемого чревовещателя Отто Черлиля» с «говорящими и поющими куклами» [189] . Переезды, гастроли, первая встреча с зимним Киевом в 1891 году в программе цирка братьев Годфруа и объявлением «всемирно известного датского придворного чревовещателя (ventroloque) Отто Шарлье с его десятью оригинальными автоматами» [190] . Весенние гастроли в Одессе, лето 1891-го с цирком Э. Сура [191] в Харькове, потом снова выступления в Одессе, московские концерты в программе театра Омона на Триумфальной и городском Манеже, рождественские представления в Михайловском манеже Петербурга, ресторане «Тулон», петербургском «Аквариуме» [192] … Затем Саратов 1895 года и балаган на Новобазарной площади Нижнего Новгорода, где «Шарлье» дает представления «с помощью кукол так, что зрители впадают в полную иллюзию» [193] , триумф в Самаре, вновь петербургский «Аквариум» 1897 года, большие саратовские гастроли под вывеской «знаменитого придворного артиста датского короля… с труппой андроидов» [194] и работа в Астрахани «с бумажными говорящими куклами» в программе цирка братьев Никитиных [195] … Наконец, спокойная обеспеченная жизнь в Петербурге, вдруг закончившаяся так нелепо.

Когда он с женой, наконец, добрался до Киева, ему показалось, что он попал в рай, но вскоре понял, что – в сумасшедший дом, куда «…бежали журналисты, московские и петербургские… честные дамы из аристократических фамилий, их нежные дочери, петербургские развратницы с накрашенными карминовыми губами… Бежали князья и алтынники, поэты и ростовщики, жандармы и актрисы императорских театров… И всё лето напирали и напирали новые…» [196] .