Резидент галактики

Первоначальную ставку сразу же «затемнили», отгоняя от себя первый ход. Бесшумно полетели карты. Господа затаили дыхание.

Трехкарточный покер, в просторечии именуемый «секой», был их давней, застарелой любовью, памятью о детстве, прошедшем в подворотнях крошечных, вонючих двориков. В нем они постигали азы хитроумия, расчета, холодной выдержки. Три засаленные карты в кулаке и горка мелочи на кону учили будущих бизнесменов правилам той крупной и опасной игры, которую они затеяли с государством. Лишь сека будоражила их кровь, встряхивала нервы, прочие же игры представлялись слишком сложными, заумными. Даже классический покер с его «фулями» и «стритами» был недоступен их скудному воображению.

Вначале карты «не шли», но к третьему кону игра приняла крутой оборот. Ходить выпало Низамову. Он помедлил, будто готовясь сбросить карты, затем; как бы нехотя, положил триста рублей. Остальные добавили столько же. Но Гришка Калбас сразу кинул тысячу. Рыбник сказал «пас» и бросил карты. Дадаш-бала последовал его примеру. Хлебник продержался еще круг, но, переглянувшись с секретарем, вышел из игры. После следующего круга оробел и тот. Теперь друг против друга играли Низамов и Гришка. Остальные с волнением следили за развитием событий. Нервная дрожь пронзила общество, когда Низамов сказал:

– Сто.

– Пятьсот, – ответил Гришка.

– Покажи.

– Я с собой сейф не таскаю.

– А я в долг не играю, – ответил Низамов. – Клади либо карты, либо деньги.

– Деньги у меня есть, – заявил Гришка. – Как только ты выиграешь, я еду домой и привожу их. Кстати, твоих денег я тоже не вижу.

– Мое слово – те же деньги! – рявкнул Низамов. – На меня работает завод и восемь точек! А ты – вольная пташка, сегодня здесь, а завтра – фьюить! Ищи тебя потом по всей Колыме.

– Ты там будешь раньше меня!

– Ах ты, собака!.. – поднялся директор.

– Ты кому фуфло тискаешь?! – взвился Гришка.

– Спокойно, спокойно! – осадили пыл спорщиков их друзья по клубу. – Мы же деловые люди, а криком дела не делаются.

– Он мне не верит! – со слезой в голосе надрывался Гришка. – Да я весь блатной мир в кулаке держу! У меня ж, век воли не видать, две таможни в руках! Заграничный рынок! Мне солидные бизнесмены, не чета вам, миллионы долларов доверяют! А какой-то там вшивый галантерейщик…

– Миллион! – гаркнул Низамов. – Миллион на кону!

– Ответил! – в запальчивости крикнул Гришка.

– Три!

– Ответил – и валютчик положил на гору перстень с бриллиантом чистейшей воды. – Это залог.

– Это залог за первый миллион. А за остальные? Пиши расписку!

– Черт с тобой, но и ты пиши!

Оба быстро написали расписки, обменялись ими и вновь уставились друг на друга.

– На кону десять миллионов семьсот тысяч! – объявил Дадаш-бала.

– Может откроешься? – предложил Гришка, хитро сверкнув глазами.

– Только после вас, – галантно улыбнулся Низамов.

Все притихли. Теперь уже никто не сомневался, что им выпала редкая удача видеть борьбу трех шестерок против трех тузов, редчайшее сочетание, которое завершается крахом одного и баснословным обогащением другого игрока. Шестерки должны были проиграть. Но кому они выпали?

Игроки сидели носом к носу, сверля друг друга взглядами, исполненными алчности и ненависти.

– Мальчики! – сказал им тогда старый, мудрый Дадаш-бала. – Остыньте. И выслушайте меня внимательно. Мы все прекрасно понимаем, что одному из вас привалила редкая удача. Удача, которая приходит раз в жизни. Кто-то сейчас выиграет, а кто-то проиграет. И я понимаю, что вы готовы играть до последней копейки. Но всему должен быть разумный предел. Скажите мне, можете ли вы выложить сверх этого еще по одному миллиону?

– Да, – ответили оба.

– Тогда лично я ручаюсь за каждого из вас и за все ваши расписки. Как вы знаете долг чести смывается только кровью. Итак, я даю каждому из вас честное слово, что проигравший заплатит выигравшему либо деньгами, либо собственной шкурой. Согласны ли вы на это?

– Да, – дружно сказали игроки.

– Откройте карты!

Вздох восхищения прокатился по зале, когда Гришка торжественно, одного за другим, выложил последовательно бубнового, пикового и червового тузов. И тот же вздох сменился воплем ужаса при виде точно таких же карт директора Низамова.

Гришка осатанел. Он обвел окружающих безумным взором и с криком «Шу-у-улер!» вцепился в глотку Низамову. Оба свалились и покатились по полу, осыпая друг друга тумаками.

В юности валютчик занимался боксом, да и жизнь в колониях, где драки были единственным развлечением, многому его научила. Но и Низамов в молодости отсидел два срока за хулиганство и мелкие хищения, и потому был знаком с повадками уголовников. Он был вдвое толще и увесистее Гришки, к тому же успел выхватить пистолет. Низамов всем телом навалился на него, левой рукой прижал пистолет к полу, а правой принялся душить афериста.

В этот момент прогремел выстрел.