Резидент разведки. Часть 2. Покер с контрразведкой

Я в своё время очень внимательно их изучил. Позднее не менее внимательно изучил рекомендации ГРУ, связанные с ними. В любом случае в общих чертах знал и, что важно, всегда помнил суть текстов этих их протоколов.

В них была строго определённая последовательность действий, нарушать которую можно было только в исключительных случаях (фактически на свой страх и риск):

Наблюдение различных видов (например, видео/звукозапись, просмотр бумажной и электронной почты и прочее).

Расшифровка посланий.

Слежка за подозреваемыми, наблюдение за тайниками.

Все эти первые пункты — рутинная работа, и она воспринималась мною как само собой разумеющееся.

Поскольку нарушение работы спецслужб противника является одной из основных задач наступательной контрразведки, главным и самым сложным был пункт «Провокация». По сути дела, это давление на противника. Он у них описан предельно неопределённо, и опять же, на мой взгляд, это было сделано неслучайно. Ведь всегда в случае достижения негативного результата можно обвинить в его неисполнении подчинённого.

Последним был пункт уже для будущего двойного агента «Допросы в полной изоляции».

То есть допрос с возможностью применения всего, чего можно, где самым безобидным будет полиграф.

Размышлял и думал, что если даже рутинная работа в отношении меня к чему-то привела их контрразведку, а подставу мне они делать не хотят, то по их же протоколу сейчас нужна в отношении меня какая-то провокация.

Поэтому что?

Всё-таки есть ещё время до допроса.

Размышляю дальше.

Деятельность контрразведки ФБР по направлению общей безопасности проводится силами полевых офисов ФБР в каждом конкретном регионе.

Деятельность контрразведки ФБР по контршпионажу на территории США контролируется Отделением контрразведки Разведывательного отдела ФБР. Мощная и разветвлённая структура, имеющая юридических атташе даже в некоторых посольствах за рубежом.

Из ГРУ мне ранее сообщали, что наиболее эффективными источниками выявления шпионов из числа американских граждан являются перебежчики из разведки противника и свои внедрённые шпионы. Более того, с пятидесятых годов прошлого века американская контрразведка не смогла ни разу выявить наших офицеров никаким иным способом, за исключением единичных случаев перехвата сообщений.

То есть если я в опасности, то меня могли предать в самом ГРУ или перебежчик из ГРУ, о котором пока я не знаю. Возможно, и ГРУ ещё не знает, что у них уже кто-то в бегах.

Таких, кто меня знает, очень мало. Но вероятность такая в теории есть, и тогда уже всё, что я сейчас думаю или предприму, бесполезно.

А если ЦРУ кого-то внедрила в ГРУ, и он меня раскрыл?

Этот вариант я не рассматривал, считал, что если даже кто-то внедрён, то о моём существовании он может узнать, лишь ознакомившись с содержанием сейфа моего нового командира.

Вторым по эффективности источником выявления шпионов является расшифровка закодированных сообщений, в первую очередь электронных. Этот риск есть всегда, он очень вероятный, и судить о нём нет никакой возможности, хотя я выполняю всё, что требуют от меня в ГРУ и рекомендует Вильте.

Таким образом, в США, как и в нашей разведке, считают, что основными источниками выявления разведки противника являются предательство и связь.

Третьим по эффективности источником выявления шпионов являются двойные агенты. Эту тему я даже не рассматривал, потому что таковыми могли быть только Вильте и Нино.

В общем и целом успокаивала мысль, что США и наша страна особенно не отличились в контрразведывательной деятельности. В основном шпионы выявляются в результате предательства или лени и безалаберности, из-за которых не соблюдают правила и требования связи.

Обнадёживало и даже вселяло оптимизм, что контрразведки обеих стран не очень-то преуспели.

Однако я знал, что причины, которые приводили к таким результатам, в наших странах были разные. У нас в поздний советский период контрразведка занималась тем, что отлов иностранных шпионов едва ли был основным направлением их усилий. Сейчас не знаю.

В свою очередь, в США такой результат работы их контрразведки привёл к тому, что у политического руководства США сложилось в те годы не очень хорошее отношение к контрразведке, как следствие, снизилось количество людей, занятых в этой службе при том же объёме задач, что, в свою очередь, привело к быстрой текучести кадров и краткосрочности (обычно 2–3 года) работы в одной области или против определённого противника.

А ещё в открытых источниках отставники американской контрразведки жаловались, что на службе их буквально сожрала всеобъемлющая бюрократия и бесконечные красивые всё новые и новые отчёты.

Тем не менее я относился к контрразведке очень серьёзно, настолько, насколько это было возможно.

Знать контрразведку противника и всегда о ней думать — один из главных критериев успеха во внешней нелегальной разведке.

Глава 3

Закончил свои размышления и вернулся к насущному вопросу: что делать?

Страх вернулся с новой силой.

Текст набран на компьютере. Отпечатков пальцев Фила не будет — он был в перчатках.

Думать! Думать! Думать!