Резиновое солнышко, пластмассовые тучки

— Ну, колись, давай, — не выдержал Сом. — Что там было? Сиська убил Кузю монтировкой?

— Круче. Сиська взял у Кузи в рот и откусил ему залупу.

— Не смешно, — холодно отозвалась Юля, разминая пальцами фильтр сигареты.

— Я не шучу! — сказал Игорек, делая большие глаза.

И он рассказал нечто немыслимое. Оказывается, вчера Горик был дежурным в классе и остался убирать его после уроков (грудастая девочка это подтвердила). Кузя узнал об этом от Несмешного и решил отомстить Горику за тот кирпич. Вместе с Дудником, Другом, Мамаем, Несмешным и Несторовичем из 8-го «В» они пришли в класс, где Горик был один. Еще раньше они решили его «опустить», причем Кузя должен был быть первым. Угрозами и побоями они заставили Горика отсосать у Кузи, и тот действительно начал отсасывать, а потом вдруг впился зубами в Кузину головку. Было много крови, были крики, которые услышала проходящая мимо учительница, — в конце концов, все с перепугу разбежались. Убежал и окровавленный Кузя и до сих пор не появлялся, и никто не знает, что там осталось от его члена.

— И откуда ты все это знаешь? — осведомился Сом.

— Так все знают.

— Пиздеж, — усомнился Сом.

— Отвечаю! То есть Мамай ответил, что правда. Кузя придет, сам у него спросишь.

— Кузя не придет, — сказала Юля, — если все это правда, конечно.

— Да и Сиськи не будет, — сказал Игорек. — Все ж знают, что он отсасывал… Ладно, ты идешь? — спросил он у Сома.

— Останься, — попросила Юля Димку. — Мне поговорить с тобой надо.

— Ну я тогда пошел, — сказал Игорек и растворился в тумане. Минуту спустя ушла и грудастая девочка.

Они остались вдвоем. Юля молчала, пытаясь сплести из всех чувств и эмоций последних дней разумное предложение. Кроме того, она думала о Горике.

— Что ты хотела мне сказать? — спросил наконец Сом.

В тумане прозвенел звонок на урок. Они не сдвинулись с места.

— Понимаешь… — сбивчиво начала она. — Я… ты… мы редко видимся в последнее время. А мне довольно хреново… довольно мерзкий период… Я запуталась, не знаю, что делать… не знаю зачем я делаю то, что делаю… Понимаешь, мой папик оставил мне странный подарочек, я никогда тебе не говорила…

Лицо Димки не выражало никаких эмоций. Непонятно было даже, слушает он ее или нет.

Юля поняла, что сейчас может расплакаться. Пытаясь подавить истерику, она достал новую сигарету. Он подкурил ей, так же равнодушно.

— Дима, я не знаю почему так получается, — быстро сказала Юля. — Мы же были… Я же люблю тебя… Мне же ты нужен, а я общаюсь черт знает с кем… со всякой мразью… Ну скажи ты хоть что-нибудь! — закричала она.

— Сказать? — переспросил он спокойно. Слишком спокойно. — Что тебе сказать, Юля? Со всякой мразью общаешься? Это с Кашиным? Или с этим хуесосом черножопым?

— Откуда ты знаешь?

— Так я ж не слепой. И не глухой. В этой школе глаз больше чем людей. Не в два раза больше, а в двадцать. Интересно, чем эти двое так тебя заинтересовали?

— Это странная история. Я и сама толком не знаю…

— Зато я знаю, — резко перебил Сом.

Она удивленно подняла на него глаза. Он смотрел на нее с ненавистью.

— Ты же у нас стервочка, — сказал он перехваченным голосом. — Маленькая хитрая дрянь, флиртуешь направо и налево. А по-моему, Юльчик, ты просто сука. В старину таких как ты затаптывали ногами всей деревней и правильно делали.

Такого Юля абсолютно не ожидала. Это говорил Дима, ее Дима, умный, нежный, понимающий… Это говорил единственный человек в котором она была всегда уверена. Единственный, к кому она не боялась повернуться спиной. Единственный, кого она любила. Единственный, кого она вообще способна была любить. Юля почувствовала себя разбитой на кусочки. Ее добило даже не то, что он сказал, ее добил его голос. Она заплакала. Просто заметила, что текут слезы. Сил никаких не осталось, хотелось просто рухнуть на колени.

— Дима… — пробормотала она. — Зачем ты так со мной? Что я тебе сделала?

— Что ты мне сделала? — она поняла, что он на грани истерики. — Ты меня еще спрашиваешь, да, Юльчик? Ты в недоумении хлопаешь мохнатыми ресницами. Тебе хреново, значит, да? Мерзкий период. А когда мне было хреново и я тебе звонил, по двадцать раз в день звонил и просил — зайди ко мне или давай я зайду, а ты то занята, то тебя нету, то у тебя планы какие-то… Когда я приходил на Фонарь и видел тебя там то с Кораблем, то с Джоном, то еще с кем-то… Даже с Пельмнем, Юля, мать твою, даже с Пельменем! Думаешь, мне тогда не было хреново, а, Юля?

— Но мы же договорились, — выдавила она. — У тебя же тоже кто-то был…

— Договорились. Конечно. Свободная любовь. Фрилав. Только ни хрена это не катит. Не получается у меня быть с тобой и видеть с тобой кого-то другого.

— Почему же ты мне ничего не сказал?