Резкое похолодание. Зимняя книга

…Только без паники… Без паники… Есть вот какой прекрасный способ вспомнить забытое слово: нужно проговаривать про себя буквы в алфавитном порядке. Когда дойдешь до нужной буквы – той, с которой начинается слово, – память включится. И слово всплывет. «А»… Нет, не «А». «Бэ»… Нет. «Вэ»…

– Но у тебя ведь где-то записан адрес?

…Гэ… Дэ…

– Да, записан.

…Е… Жэ…

– Ну, так посмотри, как называется станция!

– Нет, я хочу вспомнить…

…Зэ…

– Слушай, не сходи с ума, а? Каждый может забыть название станции. Я тоже могу забыть. И это совершенно не значит…

– Да дай ты мне сосредоточиться, а?!

…Зэ… И…

– Не кричи на меня!

И… Кэ… Кэ?

– На «кэ»!

– Что?!

– Название станции – начинается на букву «кэ».

– Антон…

…На «кэ». Ну, а дальше что? Дальше-то что?..

– «Комсомольская»? – безжизненным голосом предположила Настя.

– Нет.

– «Курская»?

– Да нет же! – Он почти орал.

Настя резко поднялась и вышла из кухни.

– Насть, извини! – крикнул ей вслед Антон. – Настя! Не обижайся, пожалуйста!

Она вернулась. В руке календарик. На календарике – схема московского метрополитена.

– Вот, – она протянула схему ему.

– Нет, я так вспомню.

– Это какой-то бред! – Теперь уже она орала. – Это бред, понимаешь?! Посмотри на схему! Найдешь там эту чертову станцию! Увидишь, как она называется! И скажешь мне! И все! Вот и все!

– Хорошо, – Антон взял схему. – Ладно, хорошо… А-а… «Калужская».

– Точно «Калужская»?

– Точно. «Калужская».

«Это все уже как будто было, – подумал Антон. – Опять то же самое. Она стояла вот так же. В той же позе. А я сидел. В той же позе. Сейчас она скажет: “Ну вот и отлично!”»

– Ну вот и отлично!

…А я скажу: «Да»…

– Да.

…Теперь она сядет на стул… – ага, вот так, именно так… – и скажет: «Ну так что»…

– Ну так что…

«Мне поехать с тобой…»

– Мне поехать с тобой?

– Настя!

«Что?»

– Что? – Она вздрогнула.

– Я все это помню.

«Что ты помнишь?»

– Что ты помнишь?

– Это.

Теперь в ее глазах появился страх.

«…Ага, отлично, – с отчаянием подумал Антон. – Приехали. Она думает, что я сумасшедший. Она боится. Она просто боится. Не за меня. Меня».

Волшебство вдруг кончилось: больше он не помнил.

Не помнил, что будет дальше.

– Что ты помнишь? – повторила Настя.

– Как будто все это уже было. Как будто… ну, как будто я все это уже видел то ли во сне, то ли еще где-то…

– Ну да, – она облегченно вздохнула. – Это бывает. Дежавю. Когда тебе кажется, что что-то происходит с тобой не в первый раз. Со мной тоже случалось… А может, – она улыбнулась, – может, все это уже действительно было? В прошлой жизни. И иногда, очень редко, мы вдруг что-то вспоминаем… – Настя заметно оживилась.

Она явно была рада сменить тему.

– У меня это бывает довольно часто, – сказал Антон. – Раз в несколько дней – точно.

– И это конечно же тоже симптом смертельной болезни?

– Нет… Не знаю. Наверное, нет.

– Слушай, а если правда? – Настя оживилась еще больше. – Например, много миллиардов лет назад мы уже жили, и все было точно так же… И все циклически повторяется…

– Нет, в «прошлую жизнь» я не верю, – сказал Антон, и ему почему-то показалось, что он спит. – И в «циклически» не верю. Скорее уж – в «параллельно». Например, есть два или больше…

…два или больше параллельных мира… Господи, опять… я ведь все это уже говорил…

– …параллельных мира. Кажется, мы это уже обсуждали?..

– Нет, – сказала Настя. – Мы это не обсуждали. Так что там – «два параллельных мира»?

Она нетерпеливо поерзала на стуле. Она обожала разговоры о сверхъестественном.

– Например, есть два или больше вроде бы параллельных мира, – опасливо повторил Антон и с облегчением отметил про себя, что наваждение – дежавю – кончилось. – Но иногда они все же пересекаются. Вернее, не то чтобы пересекаются – но происходит накладка. Это как…

…это кошмар… Сейчас. Сейчас опять будет. Что-то про поезда. Я скажу что-то…

– …как железнодорожные стрелки.

Антон зажмурился: снова пульсирующе и муторно заболела голова.

– В какой-то момент, – сказал он преувеличенно четко, с усилием, чтобы не заплетался язык, – поезд находится одновременно на двух путях… Понимаешь?.. Поезд едет… О чем я говорил?..

Ускользает… Ускользает и кружится… О чем?..

– Антон! – Настя погладила его по плечу. – Антон, давай ты ляжешь, Антон… – Глаза у нее были испуганные. – Ты ведь, наверное, устал. Пожалуйста, давай ты ляжешь… Уже очень поздно. Завтра рано вставать.

…Как будто ты находишься в точке пересечения… Всего несколько мгновений – но все же в точке пересечения… Одновременно – и там, и там… Одновременно – ты и не ты… И остановиться ты не можешь… Ты проносишься мимо – и все становится как обычно… Оно заканчивается, твое «дежавю»… Твое «уже видел»… Твое «одновременно видел»… Спать, спать… Как же болит голова…

Антон странно улыбнулся.

– Хорошо, что ты пошла со мной, – сказал он.

– Ну, что сказали?

Он снова улыбнулся.

Дверь в кабинет открылась: на пороге появился великан в белом халате и поманил Настю пальцем.

– Это мой врач, – все с той же нелепой улыбкой сообщил Антон.

– Зайдите на минуточку, – сказал великан неожиданно тонким голосом.

– Что, совсем ничего нельзя сделать? – спросила Настя.

Он убрал снимки со стола и выключил подсветку.