Резня Спека. Шокирующая история психа, зверски убившего 8 медсестер

Почему шлюхи всегда верили ему, когда он говорил, что будет нежен? Если мужчины проявляли нежность, шлюхи переходили к следующему неудачнику еще быстрее. И все же казалось, что все они хотели услышать эти слова, хотя их тела требовали, чтобы Ричард вел себя как угодно, только не нежно. Одну за другой он хватал девушек, брал полоску рваной ткани и связывал им ноги вместе. Затем он снова обошел их и осторожно связал запястья. Все были напуганы, но даже сейчас верили его лжи. Верили, что он просто возьмет деньги и уйдет после того, как они увидели его лицо.

Он связал их, но не ушел; они все равно не сказали ни слова, просто смотрели на него снизу вверх с ужасом, запечатлевшимся в каждой черточке лиц, тускло освещенных желтым светом уличных фонарей. Памелу он связал последней. Он оставил ее напоследок, и на то имелись веские причины. Он все время повторял:

– Я просто хочу поговорить с ней. Вот и все. Я просто хочу поговорить с ней наедине.

Памела захныкала, когда он протащил ее по ковру и оцарапал заднюю поверхность ее бедер, но не кричала и не сопротивлялась. В боковой спальне, где она провела столько месяцев, мирно спя в одиночестве, он навис над ней. Не сопротивляясь и не споря, она просто лежала, ожидая, когда он сделает все что захочет. Когда это шлюхи успели стать такими глупыми? Он был уверен, что когда-то давным-давно, до того, как он стал человеком, таким как сегодня, они обладали над ним властью и могли перехитрить. Он вытащил охотничий нож из ножен на поясе, и все же глупая сука даже не позвала на помощь. Дом стоял в середине жилого квартала. Все, что нужно было сделать, чтобы спастись, – это признать свою слабость, кричать и умолять какого-нибудь мужчину прийти на помощь.

Во всем виновата их гордость. Они расхаживали взад-вперед по дороге на высоких каблуках и в коротких юбках. Даже не поворачивали головы, когда хорошие порядочные люди через дорогу одобрительно свистели им вслед. Почему они не могли просто быть хорошими женщинами? Добрыми, чистыми женщинами.

Ричард знал, что в мире есть добро. Он встретил своего белого ангела, который стал новым стандартом, и сравнивал с ней всех остальных.

Он даже не заметил ножа в своей руке, когда склонился над жертвой. Даже не почувствовал, как участился его пульс, когда он положил руку на ее обнаженную ногу, чтобы притянуть ее ближе. И тут входная дверь с грохотом распахнулась. Мэри Энн и Сюзанна гуляли с другими медсестрами со своей смены, болтали и пили кофе, чтобы взять небольшую паузу между больницей и домашней жизнью. Они ввалились в дом под взрыв хохота. Обе были измотаны после долгой смены, но теперь, когда все закончилось, у них есть время отдохнуть и восстановить силы. Они были настолько сонными, что почти добрались до спальни в задней части дома, прежде чем увидели, что боковая дверь открыта, а над связанной Памелой нависает мужчина с ножом. С визгом они разбежались по дому. В задней спальне послышался какой-то шум, чей-то тихий голос, так что именно туда они побежали в первую очередь. Когда дверь открылась, и они увидели других девушек, своих самых близких подруг, связанных и сидящих на полу, Мэри Энн и Сюзанна закричали.

Сильная рука обхватила лицо Сюзанны и потащила ее обратно в коридор. Другой рукой Ричард схватил Мэри Энн, хотя нож мешал крепко держать ее. Девушки в спальне начали кричать. Умоляли его не причинять им вреда, а подруг – не сопротивляться. Он протащил их обратно по коридору, а затем, пошатываясь, направился в другую спальню. Пока девушки извивались в его руках, дверь за ними захлопнулась. Его ладонь твердо лежала на лице Сюзанны, зажав ей рот и нос, но обо всем остальном он забыл, когда попытался отбиться от Мэри Энн. Наконец-то сучка, в которой есть хоть капля борьбы. Наконец-то повод освободиться. Он вонзил нож ей в живот и с наслаждением почувствовал, как теплая кровь потекла по костяшкам его пальцев. Ни одна часть женщины никогда не была такой теплой, как тогда, когда он проделывал в ней новую дырку.

Никакое удовольствие, которое могла доставить женщина, никогда не было таким сладким, как тихий вздох жертвы, понимающей, что ее жизнь закончилась, и все из-за него. Потому что он был сильнее. Потому что он решил, что ее жизнь должна закончиться в этот момент.