Резонансная техника пения и речи. Методики мастеров. Сольное, хоровое пение, сценическая речь

Когда я пришел в хор Г. М. Сандлера, меня сразу заинтересовало то, что он много говорил о технике пения, о дыхании и резонаторах. Об этом я слышал также от своего вокального педагога Марии Михайловны Матвеевой, у которой я занимался в классе сольного пения при хоре Сандлера. Но Сандлер говорил о качествах звука, о дыхании и резонаторах так образно и эмоционально и при этом показывал своим голосом, что не понять было невозможно и хорошо запоминалось.

Под влиянием, а точнее сказать, под обаянием этих моих замечательных учителей – Г. М. Сандлера и М. М. Матвеевой, – которые говорили о резонаторах, у меня возникла идея сконструировать прибор для объективной оценки активности резонаторов (по их вибрации), дыхательных движений певца (при пении на опоре) и силы звука. Все показатели отображались на широкой ленте чернильного самописца, который я поместил в корпус патефонного ящика.

Поскольку Сандлер часто говорил о «направлении звука в носовой резонатор», «в маску», один из пьезокристаллических вибродатчиков я поместил на дужке пенсне для регистрации резонанса «маски», а второй на поверхности груди для регистрации грудного резонатора. Сначала фоновибропневмограф (так я назвал аппарат) был апробирован в классе сольного пения при хоре Сандлера, а потом я перешел с ним в Ленинградскую гос. консерваторию, где впоследствии была открыта лаборатория певческого голоса и многие педагоги, в том числе и С. В. Акимова проявляли большой интерес к результатам исследования резонаторов и дыхания певцов с помощью прибора. Однажды лабораторию посетил даже А. В. Свешников со своей супругой, которым я демонстрировал прибор, а также звучание записанных на магнитофон резонаторов и высокой певческой форманты, выделенной мною из голосов Шаляпина, Карузо и др. Результаты этих работ были доложены мною на Всесоюзной вокальной конференции в Москве (1966) и опубликованы в книгах (Морозов, 1965, 1967, 1977).

В 90-е годы на смену нашим аналоговым методам пришел компьютер. Результаты многолетних исследований резонансной техники пения (методами акустики, физиологии и психологии) певцов разной квалификации, в том числе и выдающихся мастеров и педагогов обобщены мною в монографии «Искусство резонансного пения» (Морозов, 2008). Целесообразным оказалось выделить пять основных принципов (показателей) резонансной техники, так как другие особенности певческого процесса так или иначе связаны или обуславливаются этими основными (принципиальными) особенностями.

Сегодня, спустя уже многие десятилетия с тех пор, когда я пел в хоре Сандлера, у меня не возникает никаких сомнений, что его методика работы с хором была эффективной потому, что строилась на резонансной основе, т. е. на основных принципах резонансной техники пения.

Я очень сожалею, что мне не довелось в свое время побеседовать с Григорием Моисеевичем о его работе с хором. Но у нас есть много его высказываний о технике пения, которые мне и другим хористам приходилось слышать на репетиции хора или в беседах с ним, а кроме того – и непосредственно выполнять его указания по технике пения.

Высказывания эти, как я уже упоминал, носят ярко-образный, эмоциональный характер, так как Сандлер обладал неиссякаемым чувством юмора. Шутка помогала разрядить напряженную рабочую обстановку, нередко раздавались взрывы смеха, но целью всех его иронических замечаний было, конечно, не просто повеселить, а навести певцов на правильные представления о необходимых эстетических тембровых качествах звука и способах его образования в голосовом аппарате и конечно же на соответствующие резонансные ощущения. Например, если басы сильно заглубляли звук, то Сандлер останавливал: «Звук в аппендиците. Буду принимать в хор с вырезанным аппендицитом». Если слышал резкий горловой звук сопрано, то также прерывал возгласом «Кошки!» – и «кошки» немедленно исправлялись и т. п.