Резус-фактор

В общем, я решила навестить Наташу, а перед этим увидела с балкона ее маму в компании какого-то мужчины, выходящих из здания клиники. Должно быть, они навещали дочь вдвоем с отцом, которого я раньше не видела. Значит, Наташа одна и пообщаться с ней можно спокойно.

– Привет! Как дела? – бодро поинтересовалась я, входя в палату и радуясь, что кроме девушки там больше никого нет.

– Никак, – посмотрела она на меня и отвернулась к окну.

Я подошла ближе к кровати и заметила, что она плачет.

– Что-то случилось? – аккуратно спросила.

– Почему мне не дают его кормить? Я даже не видела его после родов! Мама говорит, что с ним все в порядке, а я не верю!.. – и она заплакала пуще прежнего.

Я же растерялась.

– Наташ, тебе нельзя плакать сейчас – молоко пропадет, – ничего лучше не придумала я.

– Да и плевать! – в заплаканных глазах мелькнула злость. – Из-за него у меня грудь болит, и поднялась температура. Уж лучше пусть его совсем не будет. Противно чувствовать себя инвалидом!

– А сцеживать ты пробовала? Температура, видно, из-за застоя молока в груди…

– Мне сегодня сцеживала медсестра, так я чуть не сдохла – такая адская боль. На стенку лезла от нее. А завтра она опять придет сцеживать.

– Так делай это сама, не так больно будет.

– Не умею я, понимаете!

Я понимала только, что эта девочка срывает на мне свое отвратительное настроение, но старалась держаться, чтобы не усугублять ситуацию. В конце концов, из нас двоих старшая я.

– Почему мне не приносят сына? – требовательно спросила она, как будто именно я так распорядилась.

– Наверное, потому что он родился слабенький, недоношенный. Никто от тебя его не прячет, пойми. И как только тебе разрешат вставать, ты сможешь его увидеть.

Вставать ей пока не разрешали, насколько я знала. Да и целыми днями ей что-то капали.

– Ой! А не могли бы вы поговорить с Даниилом Эдуардовичем? – осенило вдруг ее. – А то мне он ничего толком не говорит. Родителям сказал, что все отлично, чему я не верю. А вам, думаю, он точно скажет правду.

– Мне? – удивилась я. – И почему ты так думаешь? Да и я уверена, что он и тебе с родителями не врет, – невольно улыбнулась я.

– Вы ему нравитесь, – на этот раз ответная улыбка на губах этой девушки меня смутила. – Как женщина, понимаете?

– Нет, не понимаю, и ты говоришь ерунду!

Но ни тон мой, ни слова на Наташу не подействовали, а улыбаться она принялась еще шире.

– Ну я же не слепая. Я еще вчера это заметила…

Когда только умудрилась? Маленькая выдумщица! Да вчера ей от боли было вообще ни до чего.

– Я вас очень прошу – поговорите с ним, – взмолилась она, пока я думала, что можно ответить на подобные измышлизмы.

– Хорошо, поговорю с ним в понедельник…

– Нет, сегодня! Сейчас!

– Наташ, он уже уехал…

– А вот и нет! Буквально полчаса назад он заходил ко мне и сказал, что заглянет сегодня еще. А это значит, что ночевать он будет здесь. Найдите его, пожалуйста, и поговорите.

Вот же пристала! И то, что Шевцов все еще в клинике, меня тоже удивило. Помнится, Лора говорила, что бывает он тут трижды в неделю и редко когда остается на ночь.

– Хорошо, я поговорю с ним, – согласилась я, понимая, что она от меня не отстанет.

– А потом расскажете мне все честно? – допытывалась Наташа.

– Расскажу, – кивнула я.

Я была уверена, что с ребенком ее все в порядке, в отличие от его мамы. У Наташи явно расшатались нервы, но, наверное, это нормальное состояние после родов.

– Тебе Слава-то звонил? – вспомнила я, что хотела спросить.

– Нет. И не надо, – поджала она губы. – Сейчас не надо, – чуть менее уверенно добавила.

Ну ладно, с этим я тоже пока не буду к ней приставать. Пожалуй, мне действительно стоит разыскать доктора и поговорить с ним. И не только о ребенке.

Первым делом я наведалась в кабинет Шевцова, где, конечно же, его не обнаружила. Почему-то была уверена, что его там нет. Вечер, скоро отбой… что ему тут делать? Да и вообще в клинике. Почему не отправился домой?

Ломиться во все остальные кабинеты не стала, да и большинство из них были заперты в это время.

В детское отделение посторонним вход был запрещен. Пациенты клиники в такую погоду и в это время тоже в основном разошлись по апартаментам, разве что одна пара сидела в холле и о чем-то тихонько разговаривала. Чтобы не мешать им, я вышла на крыльцо.

Лил дождь. Настоящий, весенний, с грозой. Зябко было разве что чуть-чуть, и я плотнее закуталась в кардиган. Но наблюдать за непогодой было приятно, особенно из моего укрытия – навес над крыльцом надежно защищал меня от ливня, и даже брызги до меня не долетали.

Есть в дожде что-то волшебное, загадочное. Возможно, такое впечатление складывается от того, что смачивая все на своем пути, он меняет зрительные очертания предметов, и оттого в них словно поселяется тайна. Но все окружающее кажется именно таким, когда сама ты находишься в надежном и сухом месте. Стоит только оказаться частью непогоды, как сразу же чувство уюта выветривается их души и становится даже тоскливо.