Резус-фактор

– Почти угадали, – кивнул он. – Тридцать шесть. Представьте, что я ваш брат, который на семь лет старше вас. Его же вы не стали бы звать по имени отчеству?

– Представить вас своим братом еще труднее, – рассмеялась я. – Лучше я просто буду звать вас по имени.

– А я вот запросто могу – моей сестре столько же лет, сколько вам. А у вас ведь нет братьев или сестер?

– Нет.

И слава богу! – мысленно добавила.

– Так о чем же вы хотели поговорить со мной? – не стал и дальше развивать Шевцов эту тему, за что я была ему благодарна.

– О Наташе Скворцовой.

– А что с ней?

– Похоже на легкий психоз или послеродовую депрессию, – пожала я плечами. – Она волнуется, что вот уже второй день ей не приносят на кормление ребенка. С ним все в порядке?

– Ну не второй день еще – с момента родов не прошли и сутки, – улыбнулся Шевцов, а я же порадовалась, что к вопросу моему он отнесся спокойно, не счел его за неуместное любопытство. – Малыш не доношен, хоть и с функциями доношенного ребенка. Мы поместили его в инкубатор, чтобы понаблюдать за ним первое время. Ну и взяли все необходимые анализы. Завтра она уже сможет покормить его. Да и сама немного окрепнет после родов. Только, все это я и ей сказал не так давно…

– Видно, она решила, что от нее вы что-то скрываете, а мне скажете больше, – кивнула я, допивая чай и любуясь причудливым орнаментом чашки. – Красиво! – аккуратно поставила чашку на стол.

– Вы ведь еще о чем-то хотели спросить меня? – правильно угадал Шевцов причину моей задумчивости.

– Да, хотела. Меня волнует Слава – отец ребенка. Наверное, вы знаете, что ему запрещаю приближаться к Наташе, а к малышу и тем более?

– Знаю, – кивнул Шевцов. – Со мной даже отец роженицы сегодня переговорил на эту тему. Просил не пускать парня в клинику.

– А вы что? – невольно напряглась я.

– Ничего. У нас не засекреченный объект и не тюрьма. Не пускать кого-то сюда я должен только по решению суда. Это же дело семейное, в которое я не собираюсь вмешиваться. О чем и сообщил отцу Скворцовой. И вам советую не вмешиваться, – строго посмотрел на меня.

– У меня не получается…

– Наверное, в вас сейчас говорит чувство интуитивного покровительства детям, которое свойственно многим взрослым. Но уверяю вас, что они перестали быть детьми, когда сознательно пошли на близость. Повторяю, сознательно! А взрослые люди, как ни крути, сами должны отвечать за свои поступки, как и справляться с их последствиями.

– Не могу согласиться.

Во мне закипала злость на этого красивого и самоуверенного мужчину, у которого, скорее всего, все в жизни складывалось как по маслу. И немало тому способствовали его внешняя привлекательность и харизма, которые и пленяли всех пациенток клиники. Но я точно знала, что не всем так везет, а кому-то и вовсе выпадает настолько тяжелая ноша, которая просто-напросто ломает людей. Вот именно такой участи я и боялась для Славы.

– И ваша позиция больше напоминает равнодушие. А именно из-за человеческого равнодушия ломаются судьбы многих людей.

– А вы всегда так рьяно участвуете в жизнях совершенно посторонних вам людей?!

Шевцов, кажется, тоже начинал закипать – во взгляде его проступило упрямство и желание во что бы то ни стало убедить меня в собственной правоте. Зря старается – таким как он нечему научить таких, как я. Меня учила жизнь, а вернее, била нещадно.

– Не всегда, а когда не могу пройти мимо, – упрямо отозвалась я. – Ладно, забудьте. Как-нибудь сама разберусь…

– С чем, Настя? Вам своих проблем не хватает?

– А вот это вас точно не касается, – встала я со стула. – Спасибо за чай! Было, действительно, вкусно, – и направилась к выходу.

Не успела дойти до двери, как замерла и медленно повернулась. Шевцов не сменил даже позы, плюс к этому смотрел на меня и посмеивался.

– Вам смешно? – удивилась я так, что даже забыла про раздражение.

– А вам нет? Только что мы умудрились с вами поссориться, а ведь мы даже толком не знакомы.

– Я с вами не ссорилась.

– А что же вы только что делали?

– Отстаивала свою точку зрения и больше ничего.

– Ну тогда вы, Настя, точно разрешите мне остаться при своей.

– Да бога ради! – довольно сварливо фыркнула я, что вызвало у Шевцова новую волну смеха.

– И снова вы разозлились, отчего стали еще красивее.

– Спокойной ночи, Даниил Эдуардович!

Я гордо вышла из кухни, довольная собой. Во-первых, за мной осталось последнее слово, а во-вторых, я назвала его по имени отчеству и даже успела заметить, как ему это стало неприятно.

Не успела я сделать и пары шагов, как на меня буквально налетела медсестра.

– Ой, извините! А вы, случайно, не видели Даниила Эдуардовича? – поинтересовалась она, как-то слишком пристально осматривая меня с головы до ног.

– Случайно видела, – ответила. – Он в кухне, – кивнула на дверь.

– Спасибо! – теперь уже в ее голосе прозвучали недоверие, любопытство и интерес одновременно.

Да и плевать! К сплетням мне точно не привыкать. Оставалось надеяться, что воображение этой медсестрички не слишком развито, а дело, по которому она ищет Шевцова, срочное.

Глава 9