Рябиновая ночь

Нина Васильевна подняла голову.

— Да, да, с вас, — продолжал Алексей. — Поля мы отдали в лапы ветровой эрозии, а луга и пастбища — кустарникам. Выход я вижу в безотвальной обработке почвы. Вы эту систему берете под сомнение и ничего не предлагаете взамен. А на столь долгие раздумья жизнь времени не оставила. Возможно, не все у меня получится, как задумал, но я ищу путь к земле. Знаю, какую ношу взвалил на плечи. И не боюсь ответственности.

— Чего же ты от меня требуешь? — спросила Нина Васильевна.

— Элементарного доверия агроному.

Алексей сел. Нина Васильевна опять повернулась к Ивану Ивановичу.

— Иван Иванович, после заседания выедешь на базу. И чтобы послезавтра сенокосилки были во всех чабанских бригадах. А за невыполнение решения правления колхоза предлагаю товарищу Дорохову объявить выговор по партийной линии. Насчет ответственности. Я, Алексей Петрович, от ответственности никогда не бегала. А на разговоры, верно, времени у нас нет.

Выступило еще несколько человек. Аюша Базаронович встал с листом бумаги.

— Предлагаю небольшой проект решения.

Первое. После уборки урожая все звенья обеспечить безотвальными орудиями. И на будущий год полностью перейти на новую систему обработки почвы. Ответственные за это коммунисты Дорохов и Отрогов.

Второе. Отрогову разработать и представить детальный план по освоению лугов, пастбищ и оросительной системы.

Третье. Главному зоотехнику Доржиеву на будущий год организовать оценку шерсти только по выходу чистого волокна. С чабанами провести соответствующую работу.

Есть другие предложения? Нет. Кто за данный проект, прошу голосовать. Единогласно.

Было еще одно предложение. Ивану Ивановичу за невыполнение решения правления колхоза по обеспечению техникой чабанов объявить выговор. Другие предложения есть? Нет. Кто за данное предложение, прошу голосовать. Голосуют только члены партбюро.

Единогласно.

Нина Васильевна не торопясь дошла до дома, присела в беседке на берегу Урюмки. Была уже глубокая ночь. Ярко светили звезды. Урюмка на перекатах позванивала волнами. Где-то спросонья попискивал кулик-перевозчик. Время от времени мимо беседки тенью пролетали ночные птицы.

Нина Васильевна чувствовала во всем теле физическую и душевную усталость. Она видела, как незаметно Алексей набирал силу. Если поначалу люди относились к нему настороженно, то, увидев, что он и после института остался крестьянином, а кроме того, больше их разбирается в земле, пошли к нему.

Сколько раз Матвей Иванович заводил разговор о восстановлении оросительной системы. Ей было все недосуг. А вот Алексей нашел время. И полив он организует.

Или Мертвое поле. Оно как бельмо на глазу было. А Алексей взял да и всем доказал, что нет мертвой земли, а есть люди с мертвой душой.

«Нет, тяжела я на подъем стала, — с грустью подумала Нина Васильевна. — Уходить надо. Сдам колхоз Ване. Пусть разворачивается. Огонька в нем маловато. Да теперь Алеша не даст ему задремать. Только вот мир их не берет. Алеше бы вожжи-то в руки… Ничего, Ваня возле него кое-чему научится».

Глава 5

Предутреннее небо налилось густой синевой. Над Талым озером туман. Возле камышей отдыхают лебеди. На мелководье охотятся на рыбешек голенастые цапли. На рассвете белокрылый лунь распугал выводок кряквы. И теперь она, негромко покрякивая, собирает утят, которые попрятались в осоке. Из ближнего распадка пришел на водопой дикий козел. Он осторожен. Сделает несколько глотков, поднимет голову и замрет, прислушиваясь к степным звукам, разглядывая чабанский домик, который белеет на взгорье.

А в домике все спят, кроме Баирмы. Заложив руки за голову, лежит она с открытыми глазами. На душе неспокойно. Сегодня секретарь райкома Шемелин приедет вручать ей орден. Соберутся друзья, знакомые.

В степи гостей любят. Всегда рада им и Баирма. Есть кого угостить, есть от кого услышать новости. Совсем другое тревожит Баирму. Всю жизнь она пасла овец. Сколько раз проносился шурган по степи, пожалуй, и не сосчитать. Да разве бывает старик без седины, а степь без ветра? И в этот раз была пурга как пурга. Катон сломало, овец угнало в степь. Баирма не бросила, отару, так на то она и чабанка.

Про Баирму в газетах писали, сняли на кино, по телевидению показывали. И она от этого перед своими товарищами чувствовала неловкость, точно виновата в чем-то. «Однако все хорошо работают, — думает Баирма. — Пошто одну меня хвалят? Совсем это худо. Што люди подумают? Испортилась Баирма, хвалиться много стала. Так и уважать перестанут».

С такими думами встала она, оделась и вышла на улицу. Из-за дальних холмов огромным красным шаром поднималось солнце, розовел туман над озером. Невдалеке на сочной зелени кормились дрофы, в небе кружили коршуны. У кошары что-то не поделили галки с сороками, шумно стрекотали и каркали. У озера пасся белый конь отца. Дашибал и тетушка Долгор приехали еще позавчера, чтобы помочь дочери принять гостей.