Рябиновая ветка

Послышался треск. По крутой красноватой дороге из леса спускался мотоцикл. На мосту мотоциклист сбавил газ, и Марья Васильевна узнала по светлым волосам, выбившимся из-под берета, геолога Ирочку Гунину. На багажнике сидел в желтой куртке и желтых сапогах ее муж, тоже геолог. Ирочка помахала Марье Васильевне рукой в кожаной перчатке, а Гунин, несколько смущенный своим положением пассажира, только улыбнулся.

Не успели они скрыться, как на мосту со стороны города показался Василий Михайлович Пророков, заведующий отделом народного образования — рослый мужчина в теплой ватной куртке, в высоких охотничьих сапогах, с ружьем за плечами и патронташем за поясом. Впереди него бежала лайка.

Василий Михайлович остановился и поздоровался.

— Не вернулся Афанасий Семенович? — спросил он.

— Жду. Пора бы.

— Говорят, Котва сильно разлилась. В Крутом мост снесло. Мои учителя не смогли на совещание приехать. Вот и воспользовался свободным временем, решил тайгой себя побаловать.

— Что же, ни пуха вам, ни пера.

— Спасибо… Твердо решили уезжать?

— Да, готовимся в путь.

— Правильно. Послужили северу. Позовите на отвальную чарку. Хорошими соседями были.

— Как можно, Василий Михайлович? Обязательно! Но столько с этим переездом забот! Сегодня Барсик расстроил. Что с ним делать?

— Да мне оставьте. Прокормится лишняя собака у охотника.

— Правда, возьмете? Вот спасибо…

Они вместе перешли мост и попрощались. Марья Васильевна свернула на береговую щебенистую тропку, а Василий Михайлович, подсвистывая собаке, зашагал дальше по дороге.

Сначала тропка вилась вдоль высокого каменистого берега, потом поднималась в гору и исчезала в густой тайге. Марья Васильевна хорошо знала и любила эту дорожку к старому кирпичному заводу. С мужем они часто гуляли здесь.

Деревьям тут было тесновато — так много их росло. Стояли высокие и прямые, как свечи, лиственницы с нежной зеленью мягкой хвои. Несколько кедров держались обособленной группой, сомкнув в большой шатер свои густые кроны. Между мачтовыми соснами густо росли елки, опустив до самой земли зеленые лапы; переливался на солнце голубоватый ягель. Ближе к берегу, среди белых камней и зеленоватых от моха острых каменных гребешков, раскинулись кусты черемухи и шиповника. На самой круче приютилась высокая рябина.

Марья Васильевна подошла к каменному обрыву и села на пенек. Внизу шумела река, от заплотицы доносились звонкие ребячьи голоса. Сверкала на солнце мелкая галька. Краски — белая обрывистого берега, зеленая прибрежных трав, красная леса и голубая неба — создавали такое разнообразие оттенков, что можно было долго сидеть, отдыхая душой, и любоваться.

На противоположном берегу на покатой возвышенности виднелся город, нарядный, веселый. Ближе всех к реке протянулась улица деревянных одноэтажных домиков с небольшой церковью на площади. За улицей вставали новые кварталы каменных двух- и трехэтажных домов с балконами, большой Дворец культуры, с фигурой горняка у входа, больница, школа. А еще дальше — недостроенные каменные коробки нового квартала. Над ними повертывалась стрела ажурного подъемного крана. На лесах виднелись люди. Левее блестел шпиль нового вокзала. Шахты расположились в стороне.

Вот как вырос город! А пятнадцать лет назад, когда они приехали, стояла только одна улица деревянных домов таежного села с церковью, тоже деревянной, на площади. Им тогда долго пришлось искать подходящую квартиру. Даже почты не было в этом далеком от железной дороги селе. А теперь на всех картах можно прочитать название нового города.

Тогда к ним, как на огонь маяка, заходили по вечерам в гости геологи и рассказывали свои новости, мечтали о будущем. На их глазах сюда подтянули железную дорогу и начали добывать руду. Теперь тут три рудника, два закладываются. Говорят, что через пять лет население города удвоится. Строятся еще школы, готовятся жилые дома. Растет и хорошеет с каждым годом город…

Впрочем, все это будет уже без них.

Марья Васильевна испытывала особый душевный покой. Вот только сообщение Василия Михайловича о разливе Котвы немного встревожило ее: не задержится ли из-за этого муж? Она привыкла к длительным его отлучкам в любое время года, в любую погоду и была уверена, что ничего с ним не случится. Но все же досадно, если он задержится. Многие дела, связанные с переездом, ей придется решать одной.

Не верилось, что через месяц их здесь не будет. Без них в сентябре отпразднуют открытие красивого вокзала железной дороги, новой школы.

Вот и уедут они из города, в котором прожили много лет, где родились и выросли их дети. Ехали на три года и вдруг застряли.

В конце третьего года Марья Васильевна начала собираться в обратную дорогу. Ей хотелось вернуться в родной город в низовьях Камы. Легче жить рядом с родственниками. Но муж убедил ее остаться еще на год. Ему хотелось пожить немного в этих таежных местах. Да и есть ли смысл трогаться, когда зима на носу? Марья Васильевна, подумав, согласилась.

А там пошло: с весны начинались разговоры о переезде, а осенью отъезд откладывался еще на год.