Рядом с тобой

В детстве жеребенок ударил Петю копытом в грудь. Вроде маленький, ножки тонкие, а Петя отлетел на несколько метров и упал на спину. Но не это было страшно – страшно было оттого, что он не мог вдохнуть – его грудь будто панцирь сковал, а рядом никого не было. Вот и сейчас нечто невидимое и тяжелое, как пудовая гиря, ударило в солнечное сплетение. Ловя ртом воздух, Петя прижался спиной к стенке, а сердце, отчаянно стуча, рвалось наружу. Он смотрел на Нину, но не ее видел – перед ним было существо, уничтожившее его мир, и ему хотелось одного – убить его.

– Ты что несешь, паскуда? – воскликнула Нина, рывком затянула под подбородком узел платка, пнула Андрея ногой и тут же обернула свой гнев на Петю: – Что, Гармаш, доволен?! Дурак ты, ох, дурак! И что теперь? Этот хмырь одной ногой в могиле, а я? Я здесь, рядом!

Дальше все случилось до странного быстро и просто: Андрей бросил окурок на пол и в его руке блеснуло лезвие большого ножа, таким свиней закалывают. Короткое движение руки, Нина дико заорала и, цепляясь за дверной косяк, сползла на пол. Петя снова увидел лезвие, оно уже не блестело. Андрей бросил нож в бочку с водой и ушел, а под Ниной медленно расползалась черная лужа.

– Доча… – Галя услышала тихий голос отца и открыла глаза.

Сгорбившись, папа сидел на краю кровати, в праздничном костюме с наградными планками, белой нейлоновой рубашке и галстуке.

– Ты куда собрался? – испуганно спросила она, садясь на кровати.

Чтобы папа вот так оделся, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее.

– Галочка, я должен уехать.

В дверях стоял Костик. Папа взял Галю за руку. Его рука была холодной-прехолодной.

– Доча, – в его глазах блестели слезы, – я вернусь не скоро. Про меня будут плохо говорить, но ты не верь, никому не верь. Я ничего плохого не сделал.

– А что будут говорить?

– Петя, – буркнул Костик, – пошли.

– Доча, вот деньги, – папа вынул из кармана пиджака червонцы и положил на тумбочку, – тут девяносто рублей, на первое время хватит, а там я решу вопрос со сберкнижкой. А это, – он держал в руке что-то завернутое в тряпочку, – это мои награды, спрячь подальше.

Он положил тряпочку поверх одеяла, поднялся на ноги и, сгорбившись, побрел к двери. Галя соскочила с кровати и схватила отца за руку:

– Куда ты едешь?

– Я везу его в тюрьму, – Костик сдвинул брови, – твой отец человека убил.

От неожиданности Галя выпустила руку отца:

– Папа, он говорит неправду?

– Да, это неправда. Но я не могу это доказать.

– Я докажу! Я всем докажу, что ты никого не убивал! Костик, папа не может убить, он даже кабана не может зарезать!

– А человека смог! – донесся из столовой холодный наглый голос.

Галя выбежала в столовую и наткнулась на Кандыбовича. Увидев Галку, он искривил губы в презрительной ухмылке.

– Врете! Папа не убивал! – закричала она.

«Маленькая моя девочка, что же с тобой теперь будет?» – думал Петя, глядя на дочь, застывшую в ужасе перед Кандыбовичем.

– Папа храбро воевал, он защищал родину, не трогайте его! – крикнула Галя, и слезы покатились из ее глаз.

Она подбежала к отцу и обхватила его тоненькими ручками.

«Почему люди такие злые?» – думал Петя, гладя ее по голове. Неужели войны не хватило, чтобы выплеснуть всю злость и ненависть? Ах, как они с Абу мечтали! Какими наивными были их мечты: больше никогда не будет войны, не будет преступлений, все люди – братья. Мечты Абу рухнули в феврале сорок четвертого, а мечты Пети рассыпались потихоньку, одна за другой. Хорошо было бы самому убить Нину, тогда он отомстил бы за Юрочку, за Веру, но он не смог бы этого сделать. Все годы после войны его терзала страшная мысль – он убивал не только врагов, он убивал ни в чем не повинных людей. Нет, не он, а бомбы, которые он сбрасывал. Куда они падали? На кого? На всех. И на детей тоже. Психиатр в харьковском госпитале успокаивал, мол, это нормальная реакция – винить себя, но не ты виноват, а война. Во всем виновата война. А ты, Петро, не думай о прошлом, оно позади, а тебе нервничать нельзя, хоть сердце и крепкое. Прописал массаж и душ Шарко, но легче не стало, и Петя уже совсем было захирел от черных мыслей – он был уверен, что с его головой он никому не нужен, что умрет в одиночестве, но тут он встретил Верочку…

В переулке стоял «козел», рядом три милиционера. Галя побежала за машиной. На спуске упала и скатилась вниз, содрала до крови щеку, локти и коленки, но «козел» не остановился.

Узнав у Костика, когда можно проведать отца, Галя с Марковной собрали одежду, еду, карандаши, тетрадки, газеты, несколько книжек и поехали. А папа вдруг сообщил, что приехала тетя Наташа и все будет хорошо. И подмигнул. Галка не поверила – с теткой Наташей хорошо не бывает, но сердечко застучало веселее. На обратном пути они с Марковной зашли в магазин и ни с того ни с сего накупили конфет. Сели на скамейку и объелись до тошноты. Потом купили еще двести граммов шоколадного масла. Масло съели дома с батоном и чаем.