Рядом с тобой

Но все равно, чем спокойнее становилась жизнь, тем чаще напоминало о себе прошлое. Чем больше она облагораживала квартиру, тем менее уютной она становилась. Она меняла шторы, обои, ковры, мебель, лампы, люстры, тратя на это массу времени и энергии: старое продать, новое купить, но и с новыми вещами уют не появлялся. Она стала продавать вещи и вместо них ничего не приобретала. Убрала ненужные безделушки, предназначенные для того, чтобы всего лишь радовать глаз, в кухне сочла лишними всякие пестрые солонки, сахарницы и пластмассовые фрукты. Она добилась того, что ее дом окончательно потерял уют, и она все с меньшей радостью возвращалась в него, все реже замечала стены, мебель, шторы, ковры. Это всего лишь предметы, которые окружают и ничего не дают сердцу. А что ему нужно, сердцу? Всего лишь нежность, доброта, понимание, что оно кому-то нужно. Сердце устало ждать это «всего лишь» и окаменело.

Чем она жила? Работой.

Так прошло много лет, а ей казалось, что проходят не годы, не месяцы, а дни. Ромка поступил в строительный институт – он еще маленьким все время строил домики из кубиков, из песка. Однажды летом поехал к Марковне и с удовольствием помогал ей строить дачу.

– Он кирпич кладет, как заправский каменщик! – кричала Марковна в телефонную трубку.

Ромка окончил институт и захотел жить отдельно. Чтобы купить квартиру, уже не нужно было давать взятки, а просто прийти в банк и оформить кредит.

Рома переехал. Она осталась одна. Ей было хуже, чем когда она шла из роддома.

Или она драматизирует, как однажды сказал Хасан?

В Ростове приземлились минута в минуту. Галя и Рома схватили вещи и, толкаясь, извиняясь и повторяя, что им надо успеть на посадку, как можно быстрее покинули самолет. В кассовый зал они вбежали за сорок минут до окончания посадки на самолет авиалиний Дагестана.

– Вон там касса брони! – крикнул Ромка и побежал вперед.

У окошка стояли двое.

– Мама, мы можем опоздать. – Рома смотрел то на свои часы, то на электронное табло на стене.

Диктор все чаще объявляла: «Заканчивается посадка на рейс сообщением Ростов – Махачкала…»

– Пожалуйста, – Ромка выбрал момент и сунулся в окошко, – у нас бронь на Махачкалу, посадка заканчивается!

– Так что ж вы стоите? – удивился кассир. – Сейчас отпущу!

– У меня тоже бронь! – Тетка впереди попыталась оттеснить Рому плечом.

– На Махачкалу? – спросил кассир.

– Нет.

– Тогда подождите.

Рома вынул из кошелька деньги. Наконец кассир освободился:

– Паспорт!

Ромка протянул два паспорта, и в это мгновение к кассе подлетел мужчина в серой фетровой шляпе:

– Два билета до Махачкалы! Срочно! Мы на похороны! Вот телеграмма, – и сунул телеграмму в кассу.

За ним подтянулась пожилая женщина в черном и локтем оттолкнула Рому от кассы. Все произошло так быстро, что Галка не нашлась что сказать.

– На этот рейс нет билетов, все распродано, – ответил кассир, – идите к начальнику.

– А их бронь? – Тетка кивнула на Рому. – Мы все слышали, вы обязаны нам отдать, у нас телеграмма.

Кассир в замешательстве. Недолго думая, Галка резким движением оттеснила тетку и, извиваясь, ловко заняла все пространство возле кассы.

– Это мои билеты! – прошипела она. – Мой муж болен, он не может ждать, а ваш покойник подождет.

Мужчина опустил голову – он выглядел растерянным.

Галя повернулась к кассе.

– Пожалуйста, дайте мне мои билеты. – Ее голос спокоен и мелодичен.

Она посмотрела на кассира тем отработанным взглядом, который очень помог ей в жизни. Взгляд этот говорит: я не останусь в долгу. Тетка грозит милицией, но принтер уже печатает билеты. Галя получила билеты и в долгу не осталась.

– Дай бог здоровья вашему мужу, – сказала кассир. – Следующий!

– И не стыдно тебе, – укоряет Галку женщина, когда та отошла от кассы, – такое неуважение к мертвым. Ай-яй-яй! – Она покачала головой.

– Нет, не стыдно!

– Мама, пошли! – Ромка потянул ее за рукав.

Перед тем как войти в самолет, они позвонили Хасану:

– Мы прилетаем в Махачкалу в девятнадцать десять.

– Хорошо, я высылаю за вами машину. Может, я сам смогу приехать. Как вы одеты?

– Я в голубом льняном платье, Ромка в джинсах, рыжий, высокий, метр девяносто четыре.

– Ого! Понял. Какая у тебя фамилия?

– Гармаш, как и была.

– Понял. Мой человек будет держать бумажку с твоей фамилией. До Махачкалы от нас два с половиной часа. Если машина задержится, не выходите из аэропорта, стойте у выхода.

– Хорошо. До встречи.

Они заняли свои места. Галя выключила телефон и покосилась на хмурого сына.

– Что с тобой?

– Ничего. – Он ерзнул ногами, будто что-то передвигал под сиденьем впереди него.

Галя откинулась на спинку кресла: ничего так ничего.

– У людей горе, а ты… – буркнул сын, глядя перед собой.

– А что я? – удивилась Галя.

– Может, у них кто-то очень родной умер, а ты: «Подождет ваш покойник!» Вот если б тебе так?

Галя не ответила.

– Знаешь, мам, ты иногда бываешь очень циничной.