Рядом с тобой

Дядя ждал нас в международном аэропорту Хитроу с замысловатой табличкой в руках. Но мама сразу же узнала его.

Разница с Бостоном в целых пять часов. В Лондоне около двух часов ночи, когда мы выходим из аэропорта.

На улице мама останавливается и блаженно улыбается.

– Сколько же прошло времени.

Прошли целые годы. Мне было четырнадцать, когда я в последний раз стояла здесь.

– Какие планы? – потирая руки, спрашивает Джош.

– Спать, – отвечает дядя Генри, загружая наши чемоданы в багажник своего темно-синего «Форд фокуса». – Завтра у меня выходной, и мы проведем день, как пожелаете, но сегодня вам нужно выспаться в постелях.

– Мы все останемся у вас? – интересуется Стайлз.

Дядя Генри подмигивает ему.

– На счет домика в Дувре думаю, вы договоритесь, – он кивает в сторону мамы и Джоша. – Но сегодня разместимся в моей скромной квартирке.

Стайлз кивает и берет меня за руку. Я посылаю маме немой вопрос. Еще дома мы договорились, что несколько дней мы со Стайлзом сможем пользоваться домиком в Дувре.

Она лишь пожимает плечами и садится на переднее сиденье машины.

Дорога от Хитроу до Паддингтона занимает чуть больше часа. Почти столько же, сколько и на метро. «Скромная квартирка» дяди Генри оказывается двухкомнатной и просторной квартирой на первом этаже на узкой улочке, где жилые дома викторианской эпохи когда-то были конюшнями. Несмотря на поздний час, мы не отказываемся от еды. За столом мы строим планы на день, но я клюю носом и почти не слушаю. Перелеты утомляют меня, хотя мне и не часто доводилось летать, но шесть с лишним часов для меня это предел.

– Как будем размещаться Генри? – спрашивает мама, когда мы убираем со стола и перемещаемся в гостиную.

Там стоят пара кремовых, оббитых бархатом дивана и несколько удобных кресел.

– Э-э, – дядя смотрит на меня и Стайлза, – думаю, ребята займут гостевую комнату, а вы мою. Я же улягусь здесь. – Он обводит руками комнату.

– Ничего подобного. – Мама с улыбкой косится на нас. – Ты будешь спать в своей спальне, мы тут разберемся.

Дядя чешет затылок. Я задаю себе вопрос: не смущает ли его, что мы со Стайлзом будем делить одну кровать? Конечно, он ничего не говорит и не фыркает, он плохо знает моего парня, но я уверена, что он ничего не имеет против, так как моя мама поддерживает нас. К тому же она предупредила дядю, что именно мы со Стайлзом отправимся в домик в Дувре. И мне девятнадцать, а Стайлзу в августе исполнится двадцать. Мы уже вышли из подросткового возраста.

Пока я перебираю в голове все нелепые предположения, мама уговаривает дядю удалиться в его спальню. Он целует меня в лоб и улыбается Стайлзу, прежде чем скрыться в узком коридорчике, который ведет к дверям двух спален. Он так посмотрел на Стайлза, что мое сердце сжалось. Как я раньше не могла догадаться об этом? Стайлз очень похож на свою маму.

И мой дядя это видит.

* * *

Я засыпаю на диване и просыпаюсь самой первой. Рядом храпит Стайлз, его длинные ноги свисают с дивана и практически находятся на полу. Под стеганым одеялом невыносимо жарко. Я осторожно переползаю через Стайлза и насколько могу, закидываю его ноги на диван. Он тут же сворачивается клубочком и отворачивается к стене.

Бледные лучи освещают пасмурный Лондон. Я выглядываю в окно и изучаю узкую улочку, которая заставлена машинами жителей домов и цветными клумбами у самых дверей. Мне все еще не верится, что я так далеко от Бостона.

– Ты уже проснулась. – Тихий голос дяди выдергивает меня из раздумий.

Обернувшись, я вижу его стоящего возле двери своей спальни.

– Да, что-то не спится.

– Идем, сделаем чай.

Пока мы с дядей пьем чай, просыпаются мама и Джош. Я тереблю Стайлза за плечо. Он сонно улыбается и по привычке валит меня на диван. Я давлюсь смехом и указываю головой в сторону кухни.

– Потерпи немного, – шепчу я ему в ухо и срываюсь в ванную.

Мы отправляемся завтракать на Прайд-стрит. Мама болтает, не умолкая, и излагает свой план.

– Милая, ты скоро закипишь, расслабься, – успокаивает ее Джош, поглаживая по колену. – У нас достаточно времени.

– Джош прав, – соглашается дядя, вытирая рот салфеткой. Он прочищает горло, прежде чем задать вопрос: – Эрин, ты хочешь съездить на кладбище?

Мамина улыбка сползла с лица. За нашим столиком повисает тишина. Мы сидим в небольшом кафе, под навесом. Прямо перед нами мелькают спешащие лондонцы и проезжающие машины.

Я тоже напрягаюсь, и Стайлз сжимает мое плечо.

Мама выдыхает и грустно улыбается.

– Все в порядке. Да, нам обязательно нужно это сделать.

Это оказалось сложнее, чем я думала. Время не лечит, оно просто притупляет боль. Я рада вернуться в Лондон, но, сколько бы я не старалась, я не могу выбросить из головы болезненные воспоминания.

После кладбища мы гуляем по Гайд-парку и даже катаемся на лодке. Затем отправляемся ужинать в весьма дорогой ресторан. По этому случаю, мама даже купила мне еще одно красивое платье и заставила его надеть.

Это восхитительный день.

На следующий день дядя Генри уезжает на работу и оставляет нам ключи от своего домика в Дувре.