Рядовой для Афганистана

– Есть, завтра зарплата за два месяца придет.

– О-о! Ура! – раздался радостный гул по всему строю.

– Смир-на! Так, кто прыгнул и не дергал за кольцо, как я учил? Есть хоть один?

– Я, курсант Одуванчиков! – зачем-то сказал я.

– Курсант Кинжибалов! – поддержал меня Витек.

– Гм, честно не ожидал, курсанты! Держи краба! – «замок» крепко пожал мою ладонь, неужели дружба?

Ро-та, отбой в ВДВ! И не шевелись…

Новый день принес нам новые старты. Началась специальная лыжная подготовка. Мы получили нулевые лыжи, березовые и широкие, почти как охотничьи. До обеда роты смолят свои лыжи. Через пару дней нам обещан пробный марш-бросок на лыжах на десять км. Цибулевский не обманул, за пару часов до ужина в роту явился старшина Грибанов с парашютной сумкой наперевес. Опять что-то принес? Посреди центрального прохода поставили стол и накрыли его куском зеленого сукна. Прапорщик разложил на столе списки роты на денежное довольствие. Вызывает по одному. Дошла моя очередь.

– Одуванчиков? Ага! Подходи, получай денежное довольствие и расписывайся, – сказал Грибанов, потирая у себя под носом.

– Есть!

Я изучаю наименование столбцов, из которых складывается наша зарплата. Оклад рядового Советской Армии – семь рублей, прыжок с парашютом – три рубля пятьдесят копеек. Ага, вот еще интересный столбик – доплата за службу в войсках специального назначения – один рубль. Итого одиннадцать рублей, пятьдесят копеек за декабрь 1984. И за ноябрь, неполный месяц – пять рублей.

Штрафы за потерянное вытяжное кольцо – шесть рублей, за потерянный нож-стропорез – сорок семь рублей. Но это не про нас, в нашей роте «штрафников» нет…

Мы летим над Северным Ледовитым Океаном. Семенов стоит и молча смотрит в бездну за открытой дверью самолета, ранца с парашютом на нем нет. Я как всегда стою за командиром с парашютом и в ужасе наблюдаю, как «Фантомас», он же наш выпускающий, отрывает болтающуюся на одном крючке дверь и бросает ее в проплывающее мимо облако. Потом кладет свою единственную руку в черной перчатке, вторая безвольно висит похожая на муляж, на плечо взводного и спрашивает трубным голосом:

– Готов? Герой!

– Нет! Не готов, где мой парашют? – спрашивает Семенов, оглядываясь на Фантомаса.

– Меня это мало волнует! Ха, – страшно смеется фантомас. – Когда я воевал в Индо-Китае в составе «Иностранного легиона» Франции и был «зеленым лягушонком», меня выбросили без зацепленного карабина! Ха-ха! Считай без парашюта! Запасные мы не брали, чтобы взять больше патронов и гранат. Мне повезло, я зацепился за ногу, пролетавшего мимо нашего парашютиста. Потом я вынес его труп с поля боя, за что и получил медаль за личную смелость. Этакий кругляш из серебра не самой первой пробы. Жалко Боба, у него было сто прыжков и такая накаченная задница. Это только боевых, на джунгли. Его подстрелили прямо в воздухе. В том бою мы потеряли почти батальон парашютистов. Батальон отличных парней, мечтающих о невестах и детях. Их больше нет здесь, а я есть, я помню их и плачу, но слез моих не видно. Я приземлился без царапины! Или мне это только кажется, и я не могу смериться, что такой же труп, как и они? Нет, вроде живой!

– А руку вы там потеряли? – спрашивает удивленный Семенов.

– Ха-ха, нет, это фальшивая, настоящая всегда под пиджаком, на револьвере! Вдруг этот коротышка инспектор Жуфь нарисуется, – негодует фантом.

– За что вы так ненавидите его?

– Скорее это он меня! Эта скотина стояла сзади меня во время того десантирования в джунгли и не предупредила, что мой карабин не пристегнут! Это они, так потешались над молодыми парашютистами. В том бою его контузило, и он получил такую же медаль как у меня, провалявшись пять часов под пальмами. Везунчик и выскочка! Ну, приготовься, и только попробуй потерять кольцо или стропорез, зачмырю, лягушонок!

– У меня нет кольца! Только один рубль в кармане за службу в войсках специального назначения и значок парашютиста!

– Вот и купишь мне на него турбинок и молока! Ха-ха! Пошел! Если приземлишься!? Ха-ха-ха!

– Ма-ма-аа…! – кричит взводный, выпрыгивает из самолета и успевает при этом схватить Фантомаса за лицо.

Я оборачиваюсь на мгновение и вижу ухмыляющегося Жана Маре. В ужасе я устремляюсь вслед за командиром в надежде поймать и спасти его. Я лечу в небе и вижу внизу маленького командира. Сейчас я долечу до него, схвачу и только тогда дерну кольцо. Огромный серебряный самолет удаляется от меня медленно, сверкая цифрой «13» на хвосте… Звучит непонятно откуда, запоздалая сирена…

– Сашок, вставай, учебная тревога, опять нас куда-то забросят! – услышал я сквозь сон голос Вити Кинжибалова, теребившего меня за плечо.

– Может, прямо во Вьетнам или Афган! На Вашингтон, Париж, Лондон? Чего уж мелочиться! Мы же радисты-диверсанты, нам по фигу, все равно куда! За рубль! – я ворчал, потер заспанные глаза и быстро оделся. Любопытно, смог я спасти взводного во сне. А вот он и сам пришел! В теплом и широком зимнем бушлате, в овечьей шапке-ушанке, словно колобок. Странный сон, но интересный.