Ряженые. Сказание о вождях

Ох, не хотелось мне ехать в Сирию! Там англичане… Что скажут немцы, когда вернусь к ним?.. Когда проезжал Анкару, в вагон вошли люди «от партии Жаботинского», как они представились, и ортодоксы от маленькой «Агудат Исраэль». Предупредили, что в Алеппо меня арестуют: англичане знают о моем приезде.

Мне стало страшно: если меня задержат, моя семья и еще миллион венгерских евреев будут сожжены, но я решил, что меня пугают представители малых, невлиятельных в Еврейском Агенстве партий, ничего не слыхавшие о сделке с дьяволом…

И потом, кто мог предупредить англичан о моем приезде? Не Иерусалим же?

— И Брандта-таки задержали?! — вырвалось у Марийки, которая начала мертвенно белеть, поняв, наконец, что за текст перед глазами мужа.

Юра молча встал, принес стакан воды, протянул жене. Продолжал читать черную книгу хрипло, измученно:

«Никакой Шарет меня не встретил. Лишь на другой день меня, уже как арестанта, привели к нему, на арабскую виллу, роскошную, как будапештские хоромы Эйхмана. И у меня был с ним длинный разговор. Он уже точно знал, как обстоят дела. От Вени Померанца…» Читать дальше, Марийка, или уже все ясно?

— Еще ничего не ясно! Не мог же Бен Гурион, вождь социалистов, не обратиться ко всему миру?!

«Шарет улетел к себе в Палестину, — продолжал хрипеть Юра, — а меня отправили под арестом в Каир, в частную тюрьму, где по десять часов в день терзали-допрашивали англичане из «Интеллидженс сервис», во главе со знаменитым лордом Мойном (Moyne)… Лорда я, видно, раздражал: он пробурчал после одного из допросов: «Куда я дену миллион евреев?» И я понял — они нас, всех нас, миллион венгерских евреев, убивают… Объявил голодовку без срока. Чтоб умереть вместе со своей семьей, знал, уже отправленной в Аушвиц. На семнадцатые сутки меня начали кормить насильно…

Юра захлопнул книжку. — Хватит, Марийка?! Для спасения еврейства Европы ни Лондон, ни Иерусалим и пальцем не пошевелили. Ни аристократ лорд Мойн, ни Моше Шарет, ни Хаим Вейцман, ни Бен Гурион… Более того, Брандта, «эмиссара из ада», как его позднее назвали, они строжайше засекретили. Спрятали от прессы. И это в дни и месяцы, когда венгерских евреев жгли в Освенциме. Двенадцать тысяч в день…

— Все-таки такого не может быть! — Марийка вскочила со стула. Какая-то очередная антисемитская чушь!

— Конечно, не может, — Юра кивнул устало. — Но затем «отцы еврейской нации» почему-то свято хранили этот секрет еще с десяток лет. Десять лет подряд, Марийка! Вплоть до судебного процесса 1954 года в Иерусалиме, который эти «отцы» пытались, но не смогли предотвратить. Все дальнейшие годы сообщение об убийстве миллиона венгерских евреев, которых могли, Марийка! мо-о-гли, но не пожелали выкупить, спасти от печей Освенцима, так и не прорвалось в «свободную» израильскую прессу. Потому конец показаний Джоэля Брандта, Марийка, и не мог быть иным:

«Я проклинаю еврейских официальных лидеров, и я буду это повторять до конца моих дней…»

— Юрастик, ты веришь в эту фантасмагорию?!

— Марийка, это стенограмма судебного процесса, где и честнейший «посланец ада» Джоэль Брандт и бен гурионовское чудовище Рудольф Кастнер были лишь свидетелями…

— Что за Рудольф Кастнер?!

— О нем еще не все знаю. Не дочитал до конца. Нет сил. Догадываюсь, это куда страшнее, Марийка. Кажется, «отцы»-. социалисты шли к Израилю дорогами своей еврейской Чечни Страшно сказать… не исключено, именно здесь Чечня номер один! Не мучай себя и меня…

У Марийки дрожали руки. Бабушкин халат из байки не помог. Посидела молча, и вдруг вскочила на ноги: — Чушь это, Юрастик! Неужели не понимаешь? Чем жили в те годы все эти наши Вейцманы и Бен Гурионы? Жили лишь будущим Израилем. Мечтой о нем! Так евреи же новой стране необходимы, как воздух… Впереди была драка за страну. С англичанами, со Сталиным, с ООН… Ты слышал когда-либо, чтобы генералы перед сражением уничтожали собственное войско?! Под корень!.. Юрастик, да ведь это бред! Зачем все это генералам? За-ачем?!

— Не могу понять, Марийка! Но… — Он снова взял в руки книгу, — это показания очевидца. Стенограмма…

— Ох, Юрастик, ты что, забыл расхожие сентенции: никто так не врет, как очевидцы… — Марийка приложила взмокшие ладони к неправдоподобно белым, точно припудренным вдруг щекам. Притихла. Наконец, произнесла тихо, убежденно: — Ежели все так… нам тут не жить, Юрастик! Нельзя растить детей в государстве, где правят не люди, а злодеи. И тебя продают со всеми потрохами. На смерть!..

За дверью захныкала со сна Ахава, и Марийка сорвалась с места.

Юра не ложился. Утром жарко молился. Привычные слова молитвы казались горячими, жгли губы… Затем снова раскрыл книгу…

На другой день Марийка придумала себе поездку в Старый город. По магазинам. Как всегда, Сулико выручил. Подвез.