Ричард Длинные Руки – бургграф

– За Перевалом, – объяснил я.

– Там такие водятся?

– Полно, – заверил я. – Это еще мелкий. Другие вообще крупнее лошади.

Он посмотрел на меня очень внимательно:

– Я боюсь даже представить, что вы задумали.

– Господь велел карать зло, – ответил я. – Кроме того, самое важное: другие увидят, что зло творить нехорошо. Хоть и приятно, но расплачиваться придется. И не только в аду, это уже дело церкви, но и на земле. Об этом позаботятся не только верные воины церкви, но и все порядочные люди.

Он вздохнул, перекрестил меня:

– Сын мой, иногда твоими устами глаголет сам Сатана.

– Так бы я ему и позволил, – ответил я.

– Ты прислушайся к себе, сын мой. В городе орудуют сатанисты, так что берегись, чтобы их тлетворный дух тебя не затронул!

Глава 7

Я смотрел на него, кивал и не знал, что сказать, потому что знаю ужасающую правду, настолько тяжелую и ошеломляющую, что раздавит любого искренне верующего и вообще чистого душой человека. А этот священник либо покончит с собой, что является тяжким грехом, либо рехнется.

Все мы знаем, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богачу попасть в рай. То есть корень всех зол этих людей – любовь к деньгам, даже пусть не любовь, а обладание большими деньгами. Таким образом все самые могущественные люди должны попасть в ад, ибо все они – сатанисты.

Все финансисты, банкиры, олигархи, промышленники, магнаты, президенты, короли, папы римские, короли широкополосной связи, нефтяники, топ-спортсмены и топ-звезды кино, создатели хайтека, хозяева прессы – все сатанисты, так как руководствуются теми принципами, которые заложили на Земле падшие ангелы во главе с Люцифером, ставшим Сатаной.

Сатанисты и сейчас правят миром, как правили всегда. Они были и остаются самыми могущественными людьми на свете, самыми передовыми во всех отношениях. То есть сатанисты создали колесо, парус, холодильник и мобильники, но они же – гомосексуализм, воровство, предательство, ложь…

От Бога у нас верить человеку на слово, а от Сатаны – хитроумные договоры. В последнее время вошли в моду брачные договора. Еще одна победа сатанизма, ибо хоть в эту область меркантильные отношения раньше не проникали, все-таки брак считался таинством и святостью. А теперь и это всего лишь деловые отношения двух субъектов.

Я сам, если на то пошло, сатанист. Еще какой. Но все-таки, признавая полное и всеподавляющее преимущество Сатаны, я все же, все же… даже находясь на стороне Сатаны, все же не хочу поражения создавшего рыцарство Творца. И не просто так вот не хочу, а и пытаюсь воспрепятствовать его поражению. Хотя понимаю, рыцарство обречено, рыцарство исчезнет под напором вот этих.

Сатана круче и неразборчивее в средствах. И потому у него всегда все получается. И письменный договор, составленный в присутствии двух свидетелей, надежнее слова чести. И все-таки я почему-то хочу… даже не знаю почему, чтобы слово чести жило, чтобы ему верили, чтобы в мире осталась дружба, благородство и прочая несовременная хрень, абсолютно неоправданная с экономической точки зрения.

Так же точно, хотя абсолютно точно знаем, то прав был шериф Шервудского графства, однако же сочувствуем разбойнику Робину или болеем за четверых идиотов, которые проливали кровь за какую-то хрень вроде подвесок королевы и всячески мешали прогрессу в лице умного и просвещенного кардинала.

Я поклонился, отец Шкред вздохнул, перекрестил меня мелкими суетливыми крестиками. Я ответил коротким поклоном и вышел. Мне, паладину церкви, целовать руку священнику любого ранга, пусть даже папе, не то что влом, а просто урон моему высокому сану. Или не сану, паладинство – вроде не сан, но все равно, даже дамам целую ручки так, словно участвую в каком-то розыгрыше…

Выходя, вспомнил рассказ сэра Торкилстона про Братство Святого Слова. Они занимали отдельно стоящий дом, огромный и мрачный, с колокольней и небывало толстыми стенами. Окна, понятно, бойницы, а в подвалах, по слухам, всегда столько продуктов, что братья могли отсидеться при любой осаде.

Они вели тихую, но непримиримую борьбу с магами. И не святым словом, а вполне реальными ударами ножа ночью в спину, стрелой, пущенной с крыши, или же умело запущенным камнем из пращи. Все заклятия, которыми защищались маги, против братьев оказывались бессильными: святая молитва рассеивает чары. Против Братства не раз возникали судебные тяжбы, но братья в отличие от своих менее практичных собратьев в других монастырях умело обставляли свои дела так, что свидетелей не оставалось, а все убийства происходили тихо и незаметно.

Несколько раз даже горожане угрожали пойти на приступ и выгнать зазнавшихся монахов: мол, есть магия черная, а есть белая, и неча их путать, но монахи всегда готовы были к осаде, и горожане затихали. А потом пришел Бриклайт… И одним из его первых дел была полная поддержка деятельности братьев-монахов, после чего он подыскал для них здание впятеро больше, настоящий заброшенный рыцарский замок, расположенный в городе Оймясберг, что втрое крупнее и многолюднее Тараскона.