Ричард Длинные Руки – бургграф

Ночь приморского города волшебно восхитительна, прекрасна и, несмотря на близость моря, удивительно теплая, ласковая. Звезды огромные, крупные, сочные, их невероятно много, земля залита призрачным светом, и я не раз отчетливо видел целые хороводы крохотных эльфов. Горожане на них обращают внимания не больше, чем на светящихся бабочек. На улицах народу больше, чем днем, песни, пляски, фокусники и жонглеры, двери борделей распахнуты шире, чем трактиров.

Я изображал застенчивого любовника, что пробирается к чужой жене: плащ с капюшоном скрывает лицо, я старательно горбился, избегал шумных компаний, стыдливо проскальзывал даже мимо стражей.

Вокруг усадьбы Амелии я насчитал восемь человек снаружи и троих внутри, эти затаились за деревьями, наблюдая за домом издали.

Если понаблюдать за ними, можно выяснить, кто умеет видеть исчезников или отводников, но я поступил проще: с той стороны усадьбы при таком расположении осталась мертвая зона, я снова вошел на всякий случай в осточертевшую шкуру исчезника и через десять минут, выбирая самые темные тени, пробрался на второй этаж. Пес встретил меня на лестнице, я дал себя обцеловать и тихо-тихо поднялся наверх.

Сэр Торкилстон подпрыгнул, когда я подошел со спины и кашлянул. Лезвие меча взметнулось и застыло возле моего горла.

– Господи, – выдохнул он, – сэр Ричард!

– Я.

– Как можно так подкрадываться? Я вам чуть голову не снес!

– Узнаю бывалого воина, – ответил я. – Не все умеют спать с мечом в руке.

– Я не спал, сэр Ричард. Но как вы оказались здесь?

– Долго рассказывать. Я ненадолго. Как с Амелией?

– Спит, как и дети. А когда не спит, места себе не находит.

– Скоро все закончится, – заверил я. Подумал, что говорю глупости, но когда утешают, все говорят глупости, здесь главное: уверенный голос. – Что-то произойдет.

Он пробормотал:

– Что?

– Не знаю, – ответил я честно. – Но слишком уж сгустились тучи. Пора грянуть грозе.

Он хмыкнул:

– Только бы не на наши головы.

– В грозу достается всем. Но топит тех, кто слабее.

Он пошел за мной и смотрел, как я вытаскиваю из мешка и раскладываю по лавке рыцарские доспехи, меч и лук. Так и тянет влезть в доспехи, могучий соблазн укрыться, как черепаха, от кончика ушей до пят… но в городе это вызовет озлобление. Мол, хватит, натерпелись от рыцарей. Зато лук за плечами вполне демократичен, как и молот на поясе. Одежда же у меня подчеркнуто простая: из хорошего материала, но потертая и поношенная. Какой и надлежит быть у сильно обедневшего, а то и обнищавшего благородного. К таким злобы нет. Скорее брезгливо-снисходительное сочувствие.

Глава 8

Торкилстон наблюдал за мной внимательно, взгляд запавших глаз оценивающе пробежал по луку. Не думаю, что он оценил дивную красоту барельефов, изображающих фигурки зверей, но я видел, как поднялись брови, а во взгляде проступило глубокое уважение.

– Много я видел луков… – сказал он и умолк многозначительно.

– Хороший лук, – согласился я. – Я вообще стараюсь брать хорошие товары.

– Вы что-то задумали, сэр Ричард?

– Проедусь вокруг сада, – сообщил я. – Негоже прятаться, будто мы на чужой территории.

– Кто-то рассматривает ее как свою, – обронил он.

– Обнаглели олигархи, – заметил я. – Пора указать на право частной собственности. Если надо, даже указать пальцем. А то и ткнуть мордой.

– Это важное право? – спросил он.

– Будет самым важным, – ответил я. – Отцы города это уже чувствуют.

Он вздохнул.

– А как же…

Я прервал:

– Только ни слова про честь, доблесть, верность! А то взбешусь. Сам, когда говорю, чувствую, что не та публика. А мы как придурки какие. Сейчас модно ходить чуточку припачканными… Вы про черные мессы слыхали?

Он посмотрел с удивлением.

– Кто про них не слыхал? Меня даже звали участвовать. Но я как представил, что надо козла в жопу целовать…

– Да это нормально, – заметил я. – У нас, чтобы продвинуться по службе, каких только козлов в жопу не целуют. Здесь то же самое: поцелуешь в жопу – получишь какие-то блага. Лизнешь глубже – получишь еще… Просто наши козлы предпочитают костюмы от Версаче, а черные мессы устраивают прямо в кабинетах.

Он зябко передернул плечами:

– Гадость какая! А вы еще за океан собрались. Там же все, наверное, на черных мессах.

– Наверное, – согласился я. – Хотя странно, что о самом Юге известно так мало. Подписку они там дают о неразглашении, что ли? Ведь приезжают же оттуда?

– Вообще-то да, – согласился он неуверенно. – Но поди разбери, кто в самом деле там побывал, а кто просто половил рыбу где-то на острове поблизости, а потом рассказывает небылицы о королевствах на Юге?

– А там королевства?

Он удивился:

– А что же еще?

– Да кто знает, – протянул я, – вдруг там, тьфу-тьфу, эгалите и либертэ… но пасаран и всякие боливары?

Он не слушал, подошел на цыпочках к окну. Я прислушался, мысленно удлинив уши и расширив раструбами, как геликоны. Конечно, анатомия не меняется, но слышать начинаю намного лучше.